Звучание сердец. Дарья Волчек

её этим не пробьёшь. Настоящая каменная Горгулья с крыш Нотр-Дам де Пари.

      – Мне твои извинения, Морозова, вообще никуда не упёрлись, – прошипела она в лицо, представшая передо мной в полном великолепии, – а вот штрафчик я тебе выпишу обязательно. Выпишу штрафчик-то.

      – Но Ирина Владимировна…

      – А будешь спорить – вылетишь отсюда как пробка из бутылки! – её измождённое, морщинистое лицо скривилось. – С начальством вообще не спорят, Морозова!

      Я послушно кивнула, и её фирменная улыбка засветилась на все двести двадцать, если не на четыреста сорок вольт. Она махнула тонкокостной рукой в сторону столов, приказывая приступать к работе.

      Машка, моя подруга, подняла оба больших пальца вверх, поддерживая меня с другого конца зала. Я лишь недовольно поджала губы и принялась протирать белые поверхности круглых столов. Горгулья так и оставалась в зале, наблюдая за моими действиями.

      Провинившийся раз – виноват весь день. Негласное правило нашего кафе. Так оно и случилось. Всю смену я металась между клиентами и её заданиями. Словно я единственный официант в заведении, попутно слушая её придирки. Думала, сотру себе все ноги в кровь, как в той сказке про башмачки.

      «Морозова, живо полей цветы! Морозова, обслужи столики у окна! Морозова, помоги прибраться в кладовой! Морозова, твои столики давно ждут заказ! Морозова, это что пятно на форме? Оштрафована!»

      – Штраф или лишение выходного? – Машка облокотилась о барную стойку, где я уже битый час натирала до блеска бокалы и рюмки.

      – Штраф, – вздохнула я, осматривая посуду.

      – Так и знала!

      – Не вижу здесь ничего весёлого, – я насупилась, исподлобья глядя на подругу.

      Надо же, она даже не запыхалась за весь этот чертовски длинный день! В её ушах озорно блестели крупные золотые кольца, а короткие русые волосы не растрепались ни на йоту. Идеальное каре как из салона, в то время как моя рыжая шевелюра больше смахивала на распушённую щётку. Такими щётками на кухне избавляются от особо трудных пятен. Видимо, сегодня сковородки натирали именно мной.

      – Мы поспорили! Димас сказал, что Горгулья тебя вообще уволит, но мы-то обе знаем – это штраф, – Машка хитро подмигнула мне, – так что он должен мне косарь!

      – Ай-ай, Машка, спорить на подругу очень некрасиво.

      Чувствуя свою вину, она решила помочь мне и вытянула из-под стойки чистую салфетку.  Её наманикюренные пальчики ловко двигались по поверхностям бокалов, а я просто решила перевести дух, опуская подбородок на согнутые руки. Хотя бы на секундочку.

      – Как же я устала, – грустно выдохнула я.

      – Не бойся, скоро выходные, там и отдохнём, – подруга надула розовые губки, о чём-то задумавшись. – К тому же я вчера карты на тебя разложила. И знаешь что?

      Я театрально закатила глаза, не веря собственным ушам.

      – Звёзды говорят: «Да». Выпали влюблённые и рыцарь кубков.

      – И?

      – Месяц, наполненный любовью! – Машка отставила в сторону последний