Монах для Евы. Инна Викторовна Рогачевская

шёпот, проникающий под кожу, – я буду за тебя молиться.

      Монах. Его глаза. Они приближаются. Из снежной пыли времён тянется рука с зажатым в ладони крестом. Она знает – это он. Крест падает в снег. Она тянется к кресту, к нему, но всё исчезает.

      С жутким треском и грохотом падают ели, усыпанные снегом. В небесах стаи потревоженных ворон, громко каркая, кружат высоко над головой. В голове голоса. Она хочет вырваться из снежного, замкнутого круга, к нему, но снег заметает следы. Снег…

      Звуки незатейливой мелодии смешиваются с криками птиц.

      «Соломенная шляпка золотая…»

      Она проснулась от собственного крика.

      Голова отброшена на подушку. Тело затекло от неудобной позы. Распахнула глаза, ничего не соображая, с чувством, что упала на голову с высокой лесной ели. Сколько времени она спала? Сон длиною в жизнь. Реальный, последовательный. Не объяснить словами.

      «Чтобы значил этот сон? Предупреждение? Посыл! Что?

      Метель. Рука, подающая крест. Чьи-то глаза? Какой-то Игорь. Как наяву. Жуть!»

      От неожиданного звонка она подскочила, как от выстрела.

      Пошатываясь, подошла к двери, открыла, как теремок нараспашку, не соображая, где заканчивается сон и начинается реальность.

      В дверях стояла двухметрового роста бородатая Снегурочка.

      – Здрасьте! С наступающим Новым Годом! – произнесла весёлым, баском. – Ева Тараканова? Я не ошибся?

      – Ева Тар-ра-канова, не ошиблись.

      «Я сплю или это происходит наяву?» – подумала, хлопая глазами.

      Взгляд пробежался по фигуре «гостьи», невольно задерживаясь на мужских накаченных ногах, «упакованных» в белые безразмерные колготы. Синее с блестками платьице «колокольчик» выше колен, а эти самые колени выпирают острыми бугорками из-под колгот. На ногах армейские сапоги – размера сорок пятого, не меньше. На голове парик – идиотская челочка и две белые косички, торчащие в разные стороны, как у Пеппи Длинный Чулок. На косичках весёлая шапочка, отделанная такими же блестками, как и платье.

      Ева поежилась. Потёрла ладонями глаза, встряхнула головой, чтобы разогнать очередной бред, но…

      – Я за вами. Готовы?

      – К чему готова?

      – К поездке на дачу.

      – На дачу? – она ещё сомневалась в ответе, но он прозвучал утвердительно:

      – На дачу.

      Зазвонил телефон.

      – Ну, мать! Ты, что там умерла? Игорь приехал? Я звоню, звоню, а ты молчишь, как окунь в обмороке. Одевайся и приезжайте. Моё сообщение читала?

      – Нет.

      – Так прочти! – Соня задохнулась от возмущения. – Терентий, Валик салаты доставайте из холодильника, – крикнула, – начинайте накрывать на стол, отбивные переверните, пока не пригорели. Я тут с Таракановой общаюсь. Никак не могу достучаться до её сознания.

      – Ивка, ты спала или в отключку ушла? Просыпайся и приезжай! Слышать ничего не хочу о твоих «тараканах! – закричал в трубку Сонин муж. – Напомни Игорю ящик с шампанским не забыть. Новый год, твоя днюха