Невеста на уикенд. Юлия Цыпленкова

скажете… скажешь, – не стала я спорить. Немного подумала и добавила: – Милый.

      Тут же передернула плечами, до того дико прозвучало это слово в отношении КГ. Он сделал вид, что ничего не заметил, только в очередной раз одобрительно кивнул. Вскоре я сжимала в пальцах стакан, в который был налит коньяк. Сколько ему лет, меня интересовало в последнюю очередь. Меня всё сильней лихорадило от собственных мыслей, подозрений, от завтрашнего спектакля и всей ситуации в целом. Потому, когда шеф произнес:

      – За удачу в нашей аван… – я залпом выпила содержимое стакана, не дослушав тост, и жахнула опустевшей тарой по столику:

      – Еще.

      – Ого, – изумился Колчановский и плеснул мне еще. – Тост говорить?

      – Чтобы было, – произнесла я за него и жахнула вторую порцию. Затем подняла взгляд на Костика: – Еще?

      – Пока хватит, – задумчиво ответил шеф и отнял у меня стакан. – Расслабилась?

      Я прислушалась к себе. Коньяк умело делал свое хмельное дело. В животе разлилось приятное тепло. Оно поднялось к голове и покрыло сознание пеленой легкого опьянения. Паника отступила, и чувство неловкости притупилось. Выдохнув, я подняла взгляд на шефа и кивнула:

      – Кажется, расслабилась. Так вот, Константин Георгиевич, о нашем договоре…

      – Опять выкаешь? – сухо спросил Колчановский, и я ответила:

      – Да. Я буду выкать до тех пор, пока мы не утрясем все вопросы, которые меня волнуют. Итак, договор…

      – Вера, – прервал меня шеф, – я ведь могу и по-другому решить этот вопрос.

      – Не можете, – с неожиданной наглостью произнесла я. Коньяк не только расслабил, но и придал смелости. – Если вы дотянули до сегодняшнего вечера, значит, другого варианта так и не нашли. Я – ваша единственная надежда не проиграть спор, а проигрывать вы не любите. Отсюда вывод, я вам нужна. Эта ваша авантюра, Константин Георгиевич, и я готова вам помочь в ней, но мне нужно быть уверенной, что вы не вышвырните меня после, как старый носок. Давайте составим договор, о котором будет известно нам двоим. Чего вам опасаться? Если вы не нарушите его условия, то я не обнародую его в поисках справедливости, и правда о наших взаимоотношениях останется скрыта от общественности. Что вы на это скажете?

      – И какие же условия вы хотите включить в договор? – прищурился КГ.

      – Ничего свыше того, о чем мы с вами уже говорили. Я просто хочу обезопасить себя.

      Колчановский некоторое время вертел в пальцах свой стакан, разглядывая меня, но вдруг кивнул и сказал:

      – Хорошо! Но мы включим в договор и мои условия.

      – Какие? – насторожилась я.

      – Я тоже должен себя обезопасить. В конце концов я доверяюсь вам и открываю двери в мою личную жизнь. – Он сделал глоток, после поставил стакан на столик и поднялся с кресла. – Идем. Будем считать это нашим первым совместным делом. А потому я продолжаю настаивать на том, чтобы мы обращались друг к другу менее официально.

      – Как скажешь, – покладисто согласилась я, продолжаю ощущать поддержку коньяка. Все-таки замечательный