Неизвестный со станции Титлин. Александр Николаевич Воевода

Но сейчас, при компьютеризации и тотальной дисциплине, они хотя бы предсказуемы и относительно быстры. Можно почти с твердой уверенностью угадать время на доступ к файлам, а не как раньше: толи через пару часов, то ли дней.

      Они вошли в просторную комнату для допросов.

      По сути, это была комната, внутри которой была еще одна комната с прозрачными стенами. Клетка в клетке. Посреди внутренней комнаты стоял стол, от центра которого тянулись тонкие цепи наручников к рукам единственного обитателя. Сложно было сказать какого он роста и комплекции: он полусидел-полулежал на стуле, обхватив свое тело руками, насколько этого позволяли оковы. Ему было около тридцати лет, уставшее, поросшее короткой щетиной лицо, осунулось и отекло. Он действительно выглядел болезненно, глаза раскраснелись и неустанно слезились, губы и нос сильно опухли, лоб покрывала испарина, руки неестественно побелели. Он постоянно кашлял.

      – Он нас слышит? – Вильт внимательно оглядел задержанного через стенку.

      – Даже не видит, – протянул Лейнциг.

      Вильт просмотрел первичное досье на Слачника: человек в камере более-менее соответствовал описанию. Честно говоря, даже самого Вильта можно было подогнать под это описание. Он еще раз мысленно проклял отсутствие фотографии в первичном личном деле – долбанная секретность, касающаяся выходцев со станции Титлин, значительно тормозила и усложняла дело.

      – АСУПИ, просканируй и идентифицируй человека внутри камеры.

      – Не доверяете нам? – удивленно спросил Лейнциг, пока система вновь проверяла задержанного.

      – Просто проверка, – отозвался Вильт. – Чтобы самому убедиться.

      Однако Вильт мысленно представил, как растянется лицо Лейнцига, если АСУПИ сейчас назовет совершенно другое имя. Карьерный провал и полный крах, этот образ почему-то согрел все нутро капитана живительным теплом.

      – Сержант Гжегож Слачник, заместитель командира пункта наблюдения станции Титлин, – послышался голос АСУПИ.

      Лейнциг как будто облегченно выдохнул. Проблема не в его недосмотре или грубейшей халатности его подчиненных.

      – Что ж, – вздохнул Вильт. – У нас три часа. Давайте поговорим с нарушителем спокойствия. Включайте камеры.

      5.

      Когда Вильт вошел во внутреннюю камеру допросов, Слачник даже не дернулся. Он только медленно посмотрел на капитана и снова безучастно воткнул свой взгляд в свои же руки. Капитан оглядел его с ног до головы, за исключением потертой военной куртки и стареньких наручных часов с потрепанным ремешком из кожзаменителя, его одежда была обветшалым тряпьем, все рваное и в пятнах. Пикантную перчинку добавлял стойкий запах немытого тела и нестиранной одежды.

      Однако Вильт даже не поморщился, на его веку приходилось иметь дело и не с таким отребьем, всегда оставляя при себе самообладание и дипломатические манеры. Он спокойно сел напротив задержанного.

      – Здравствуйте, меня зовут Генри Вильт, – представился он. – Я здесь, чтобы