Ночь музеев. Ислам Ибрагимович Ибрагимов

Владислав Романович был вынужден немедленно одеть на себя плащ и шляпу дабы покинуть квартиру, сдерживающую его талант и вдохновение.

      Небеса были необъятны, улица была освобождена от людского присутствия. Владислав Романович начал вглядываться в сумерки уличной темноты дабы разглядеть дорогу. Все что виделось ему, было едва различимо. На ум приходил не фонарь, который избавил бы его от слепоты, а маяк что отдаленно осветил бы путь заблудшему в собственном дворе бедолаге. Маяк указывает, судно направляется, но Владислав Романович подобно сбившемуся с необходимого курса судну начал идти по течению в надежде что ветер незримыми волнами поведет его более коротким путем.

      Грудь сдавливалась над натиском воображения и подобно тому как художник заполняет красками белоснежное полотно, так и воображение при виде беспросветной темноты начинает вносить свои наброски заполняя тем самым свободное пространство от унылой пустоты. Голова Владислава Романовича оживилась образами, сердце гулко застучало при виде очертаний, осветленных с одной стороны, а с другой стороны походивших на страшных тварей, дорисованных игрой воображения. Страх оживляет дремлющий разум также бесцеремонно как холодная вода пробуждает сонное тело.

      Владислав Романович вышел из-за двора и попал на улицу. То, что он увидел заставило его остановиться. Бродяги слонялись по улице в своих зловонных одеждах и заполонили пространство если не своим присутствием, то запахом исторгающемся от них. Внезапно черный камень, возле которого встал, Владислав Романович зашевелился и это оказался один из бедняков, свернувшихся калачиком ближе к теплому дому. Владислава Романовича обдало холодком по всему телу, он повернулся в противоположную сторону улицы и увидел свет фонаря, отдалявшийся от него.

      Он поспешил за фонарем, полагая что господин, несший его не причинит ему вреда и не повернется в его сторону. Зачем Владислав Романович последовал за ним? Вероятно, он нашел в этом страннике, облаченном в длинные одежды нечто такое что тщился найти посреди кишащей бродягами улице. Страх преследовал его попятам. Ему слышалось как шушукались и переговаривались между собой разбойники, как натачивали свои ножи грабители, как храпели спящие похитители. Его страх был не менее беспощаден нежели грубая рука изголодавшегося бедняка, решившегося на тяжкое преступление и тем не менее огонек фонаря не дал ему права выбора, и он беспрекословно последовал за ним.

      – Кто здесь? – Воскликнул повернувшийся господин с фонарем и в лице его Владислав Романович узнал мистера Фредерика. Владислав Романович снова остановился и вперился невинным взглядом в мистера Фредерика точно мальчишка, который сознавал что сделал нечто дурное, но который ничего не мог с собой поделать. Мистер Фредерик отвернулся и почесав затылок свободной рукой проследовал дальше.

      – Как ты Мишенька? Держи рублевую, это тебе, передай маме что я переживаю за нее. О, а вот и мой друг!