Сороковой день. Сергей Семенович Монастырский

что, Мил!– продолжал он прерванный воспоминаниями разговор, спустившись с облака в ее квартиру.

      – Это я. Теперь уже точно в последний раз.

      – Ну, о чем говорить будем? – присмиревшим голосом спросила Милка, усаживаясь на диван. – Ты зачем-то пришел? Сам понимаешь, секса то не будет!

      – А жаль! – не упустил подначить Вовка. – Слушай, Мил! – перешел он к делу. – А почему ты тогда внезапно исчезла. «Без здрасти!, без досвидания!?»

      Милка долго молчала, то ли собиралась мыслями, то ли вспоминала,

      как это было.

      – Понимаешь, Вов, – начала она. История наша для меня в те дни закончилась.

      Во-первых, уж ты извини, стало скучно. Я наизусть знала, что будет на очередном свидании. Сначала ты разольешь по бокалам привычное вино. Потом посидим, вяло сообщая накопившиеся новости. Потом – а это, кстати, – всегда, получалось по времени – плюс минус через двадцать минут, ты прижмешь меня к себе. Потом начнешь неспешно снимать с меня все, целуя каждое оголившееся место. Потом поведешь к постели, потом еще полчаса в разных позах, причем очередность смены поз ты никогда не менял…. Потом ты уходил. Уходил к своей законной семье, к своей законной жизни. А у меня на этом жизнь обрывалась. Ну, не знаю, думала я в конце – концов, не всем же быть замужем. Все-таки он хороший любовник и меня обеспечивает. Но и обеспечивать, Вов, ты стал все меньше и меньше. Помнишь, ты водил меня по торговому центру на тридцать тысяч!? А потом к каждому празднику прикреплял к букету конвертик с десяточкой и все! Короче: Любовь угасла, любовник больше трех рублей на меня тратить не считает нужным…. Зачем мне, ты, Вовка? И я исчезла. Без драм, слез, объяснений, расставаний! До следующего любовника!