Родом из Святой Руси. Нина Николаевна Гайкова

ь, «пересечь» русские судьбы. Многое, из того, о чём здесь рассказано, взято из жизни – и, поверьте, прежде всего то, что кажется самым невероятным, невозможным, особенно в начале повести. Жизнь может «придумать» такое, что никакой человеческой фантазии не под силу.

      Всё в повести рассказанное – это попытка представить в конкретных образах нашу многострадальную историю, особенно трагедию многолетнего безбожия, которое, к великой скорби, стало для кого-то «генетическим».

      И, конечно, самое главное – показать величие духа тех, кто не отрёкся от веры, от «ошельмованных» безбожной властью близких – а такие люди, к счастью, были – и было их немало! Не отрёкся во времена чудовищного лихолетья, когда «иудин грех» стал для многих нормой существования. Для многих, но не всех – иначе никогда бы не возродиться Церкви, никогда бы не возродиться России.

      Конечно, многое показано, скорее, символически, так никто и не ставил цели отражать житейские подробности. Главное то, о чём сказано выше. То, что главные герои всегда старались жить «по законам» Высшей Нравственности, а не «показной» морали.

      И потому все положительные образы собирательные, вернее, даже – «соборные».

      Начинается повествование с 1993 года, а завершается 2018. В целом же охватывает оно больше века – но увидеть это несложно. Потому и «пересекаются» пути вымышленных героев с героями реальными – с теми, перед которыми можно и должно преклониться!

      В повести много имён – но только у героев положительных. Те же, которые от совести отреклись, не названы никак. Ведь имя, в Святом Крещении наречённое, – связь с Миром Духовным. А потому большинство имён дано не для запоминания, кроме имён самых главных героев, конечно, а именно ради этой связи с Духовным Миром.

      И ещё: нашу русскую душу ни один жанр «вместить» не может – потому в нашей литературе жанры и роды нередко «перемешиваются». Оттого и названо всё описанное не просто повестью, а именно «русской» повестью. Не роман же в самом деле – а эпилог просто необходим.

      И, конечно, в жизни многострадальной Родины нашей так много всего соединилось, пересеклось», «переплелось», что ни в какой книге не расскажешь!

      Итак, представляю на суд.

      Часть первая. Род захудалый.

Глава первая. Беспросветная тьма нелюбви.

      Аркадию не везло с детства – можно сказать, с самого рождения. По крайней мере, сколько себя помнил. В семье любовь, как говорят в народе, и не «ночевала». В доме давно воцарился мрак «нелюбви», в котором всё доброе, светлое, радостное мгновенно растворялось, угасало, умирало, едва переступив порог.

      Цветы на окнах увядали, прожив несколько дней – иногда несколько недель – но не больше. Один раз за много лет собаку завели, которую Аркадий очень любил, потому что хоть кто-то в доме умел любить и радоваться жизни. Членом семьи считал! Да только однажды, вернувшись из трёхдневной поездки, привычного радостного лая Аркадий не услышал. И навстречу никто не выбежал… Отец сказал, что убежала любимица сына во время прогулки – и найти её не смогли. Да только Аркадию не верилось. Сами, наверное, и постарались, чтобы «найти её не смогли»! Просто избавились от лишних хлопот – потому что любить, заботиться, отдавать душевные силы, не ожидая выгоды, – такие понятия в сознании родителей, особенно отца, явно, «не помещались». Бывает, что у человека совершенно отсутствуют способности к живописи или математике. А у этих не было никаких «задатков» доброты. Отца даже чужие собаки «ненавидели». Безгрешных созданий не обмануть! …

      С исчезновением собаки угас последний лучик любви и радости – остался только беспросветный мрак ненависти – а уйти некуда…

      А мать!!! И сейчас, и раньше она словно «отыгрывалась» на сыне за то, что лет до шести много болел – и потому пришлось ей оставить перспективную работу. Непонятно только, чем же он виноват, что болел?! Специально что ли, на зло?! Другие матери для детей не меньше делали – да со свету их за это не сживают…

      Что же касается отца, то Аркадий никогда не мог понять, зачем тот вообще женился! Понять, зачем ему сын! Ещё же было совершенно непонятным, непостижимым, зачем эти двое столько лет вместе в созданном ими же «аду»! Ведь и родителями-то стали не в восемнадцать – по глупости, а в двадцать семь! Эти мучительные, неразрешимые «зачем» постоянно преследовали Аркадия…

      Когда читаешь «Войну и мир», не может не вызывать недоумения, не возмущать, что у графини Ростовой старшая Вера была «нелюбимой дочерью»! Да разве вообще- «по природе» возможно не любить своих детей, сколько бы их ни было?!

      И уж тем более, как «нелюбимым» ребёнком может быть единственный?! Оказывается, может – и вот живой тому пример! В безблагодатных душах нет места любви – это уже ясно. Ну так и жили бы без детей, упиваясь своей злобой, ненавистью и гордыней!…

      Уже будучи взрослым, произнёс с болью Аркадий, разговорившись с одной из сотрудниц: «Да лучше никакого отца не надо, чем такого!». Хоть и пьяницей отец не был, и вроде бы не гулял. Да только сына за человека не считал – троечник, неумеха, недотёпа, невезучий и т.п. А обмануть сына – договориться и не сделать – было словно