Африканда. Вадим Курышин

не скажут они! Эти гондоны не из нашей пачки, как говорится, – резко ответил Фанстиль. – Им деньги нужны для своей работы, и ордена и медали за открытие никто с нами делить не будет. Ладно, мужики, давайте разговоры заканчивать, до весны бурите, все снабжение пока оставим как есть.

      Братанов вышел из комнаты начальника грустным и задумавшимся – он очень верил в свой участок. Но это геология, и отрицательный результат – тоже результат.

      Вадим сел в «Шишигу», загнал ее во двор на базу, отдал список, накладную из бухгалтерии на продукты и расходники с оборудованием, сказав кладовщику: «Сами загрузите». Тот кивнул. Вадим пошел домой проверить почту да взять кое–что из вещей.

      Жил Вадим в деревянной двухэтажке, в квартире из двух комнат; вторую, что побольше, занимали геолог Игорь Васюхин с женой Татьяной и маленькой собачкой по кличке Муся.

      Танька–Стюардесса

      В поселке Татьяну все называли Танька–Стюардесса. Невысокая, 37-летняя грудастая женщина с шикарной пятой точкой. Дома постоянно с бигуди – полосками ткани, обмотанными бумагой посередине и для лучшей фиксации пропитанными пивом. Танька не имела никакого отношения к авиации, но все помнили, как она после школы поехала к тетке в Ленинград на курсы стюардесс. Но вся ее учеба окончилась после первого собеседования, так что устроилась в буфет уборщицей.

      Заведовал буфетом Шуя Зияевич. Он–то и дал Татьяне «путевку в жизнь». Потом на танцах познакомилась с курсантом летного училища. «Я ведь тоже из авиации», – сказала Таня. Вот и вся причастность к авиации. Но всем говорила, что отучилась три года, на выпускных оказалось, что боится высоты. Такова была ее легенда.

      Через какое–то время курсант, узнав о такой радостной для него вести, что Таня беременна, больше в самоволку не бегал и в увольнения не ходил, так что пришлось делать аборт. Потом был студент театрального училища, будущий то ли актер, то ли режиссер. От него тоже был залет, и будущий актер или режиссер тоже пропал с горизонта. Тетка пожаловалась сестре на ее дочь, а та приехала и забрала Таню в Псков. Ну а в Пскове как раз и отдыхал новый сосед по дому, геолог с Севера, Игорь Евгеньевич. За него и выдали Таньку–Стюардессу. Молодой был немолод, но тут не до выбора: женихи в очередь не стояли.

      И все бы хорошо, но Татьяна была беременна от студента, и, как они с мамой ни считали, получалось, что сроки к мужу не подходили. Выходило по–любому месяц за два. Видимо, от волнения у Тани случился выкидыш, после чего Бог ей детей не дал.

      В семидесятых-восьмидесятых годах минувшего века геологов и буровиков все воспринимали как богатых и таинственных людей; в некоторых случаях так и было. Большинство из них люди стойкие, честно трудились. После того как они приходили на необжитую землю, она оживала, становилась обжитой. Здесь рождались заводы и комбинаты, а вокруг как бы сами собой возникали города.

      Все геологи–полевики были рукастыми людьми, могли что угодно построить и отремонтировать, но только это не относилось к Игорю Евгеньевичу. Это был пятидесятилетний,