Вкус нашей ненависти. Джули Дейс

мрачнеет, а в горле саднит, словно засыпали битое стекло. Я изо всех сил стараюсь не терять силу духа

      – Не говори так.

      – Это жизнь, рано или поздно все уходят.

      – В моих возможностях сделать всё, чтобы было поздно. Ты нужна мне. Я не могу тебя потерять. Это… это не честно!

      – У тебя есть папа, ты не останешься одна.

      – Но это не то, мам! Ты же знаешь, что это не то, он не понимает. Никогда не поймёт.

      – Он понимает, просто по-своему.

      – И считает меня маленькой девочкой, которой ещё нужно сделать хвостики, повесить на плечи рюкзак и отправить в школу.

      – Каким бы возрастом не была дочь, отцы всегда будут считать её своей маленькой девочкой.

      – А наш ещё может посадить меня под домашний арест.

      – Только ради благих целей, – с улыбкой в голосе, доносит мама.

      – Мам, мне двадцать пять. Я не маленькая девочка, у меня… Господи, у меня было четверо мужчин, а он всё ещё думает, что на меня можно надеть нимб и ангельские крылышки с пыльцой, как было в третьем классе.

      – Пусть думает, что было только два.

      – Ты говорила, что врать не хорошо, – хихикаю я, испытав слабый прилив радости.

      – Ради благих целей можно.

      – И как тебе не стыдно? Папа, наверное, думает, что я заклятая девственница, а с Йеном и Райном не было ничего, кроме поцелуев в щёчку.

      – С твоим папой шутки плохи.

      – Мне ли об этом не знать. Он направит пушку на любого, кто приблизится к моей детской комнате. Подумать только: я не могу привести парня домой.

      – Ты уже приводила, Ри.

      – Да, Йена он едва не пристрелил, Райн спал на другом конце коридора от меня. Это невыносимо. Папа не изменится, я не выйду замуж, потому что ему заранее не нравится мой выбор. Я даже не смогу родить, потому что, Боже упаси, он может подумать, что я занимаюсь сексом. Сексом, мам! Я должна верить, что меня принёс аист.

      Слушаю её смех и настроение делает новый взлёт. Даже если монолог был местами грубым, жалким и с нотками обиды, он того стоил, ведь мама смеётся.

      Как только обнаружили рак голосовых связок, я начала больше ценить её голос. Любое слово, что она произносит, стараюсь запомнить и отложить в сознании. Мне вовсе не хочется думать о плохом, и поэтому отметаю скверные мысли. Она тут. Я могу её слушать, видеть и обнимать. Это уже бесценно. Она – мой лучший друг. Никто не знает меня так, как она. Я доверю ей всё. Абсолютно каждый секрет, мысль, происходящее. Всё, что присутствует в моей жизни. Я могу держать её рядом столько, сколько это возможно; столько, сколько в моих силах.

      – Как провела время? – интересуется мама.

      – Лучше тебе не знать. Клянусь, мы перепробовали все коктейли в барной карте.

      – Временами нужно терять контроль, особенно тебе.

      – Мне уже не восемнадцать, наоборот, нужно держать себя под контролем. Не хочу быть той, перед чьим носом папа закрывает клетку.

      – Глупости. Ты же не собираешься кого-то убивать.

      – Даже если сильно хочется?

      – Даже если так, а есть желание?

      – Дикое.

      – Мы