Мне приснилось детство. Игорь Гагин

2 электричка доставила нас в Рыбное поздно вечером. Смеркалось, шел нудный моросящий дождь. Долго ждали попутку, но в нашу сторону так никто и не собрался. Пошли пешком. Батя связал два чемодана, перекинул через плечо так, что один оказался на спине, другой – на груди. Посадил меня на загривок, и мы пошли. Мамка тащила сумку. Пройти надо было всего-то 8 километров. «Всего-то» – это так папа говорил, поэтому мне представлялось, что за ближайшим поворотом – им же сказанное «уже пришли». Когда переправились по мосту через речку Вожу, стало совсем темно. Я сидел, вцепившись в отцовскую шевелюру, поливаемый сверху дождем. Отец то и дело оскальзывался в грязи, чертыхался, мама ойкала где-то сзади.

      – Толя, я упала! – послышалось из темноты после испуганного вскрика. Батя быстро поставил меня в грязь, скинул чемоданы и исчез в темноте. А я с ужасом наблюдал, как в мой сапожок, через его прорезиненные края, струйкой льется вода. Больше полвека прошло, а картинка яркая, будто вчера было. Так впечатлила эта мутная, холодная вода, заливающаяся в детские сапожки.

      На наше счастье, кто-то скрипел в нужную сторону – это смертельно уставшая лошаденка тянула телегу. Ни одна машина, скорее всего, не проехала бы по такой дороге, только гужевой транспорт, который тащился в нужном направлении и, как потом выяснилось, даже в нашу деревню. Меня, чемоданы и маму дед посадил в телегу, а отец шел сзади и, когда это было необходимо, помогал заморившейся лошадке справиться с трудными подъемами.

      К дому подъехали в кромешной темноте. Отец постучал в окно и, как мне показалось, моментально, загорелся свет. Фрамуги открылись, радостные приветствия и мы, к моему великому удивлению, по приставной лесенке полезли в это же окошко.

      Маленькая горница, круглая черная металлическая печь, на полу спит народ. Взрослые сели за стол. Здесь дядя Коля (мой Крестный), дядя Володя – отцовы братья. Уже разливают и чокаются.

      – Тоня, рюмаху, обязательно! Иначе простынешь, – басит дядя Коля, протягивая мамке рюмку. Она, поломавшись для приличия, шкалик приняла.

      Меня уложили меж спящих родственников, и я, пригревшись, скоро уснул.

      Утро. Просыпаюсь от разговоров. Взрослые, как будто и не вылезали из-за стола. Беседуют. Сильно хочется в туалет.

      – Что, крестничек, зажался? – дядя Коля щекочет меня своей щетинистой щекой.

      – Писать хочу.

      – Лида! – кричит Крестный, – Отведи братика в туалет.

      В окошко заглядывает светловолосая симпатичная девочка лет десяти и мило мне улыбается. На зардевшихся щёчках пикантные ямочки. Вылезаю через окно и только сейчас понимаю, почему им пользуются вместо двери. Впритык к маленькому домику, перекрывая выход, строится новый дом, как мне показалось, неимоверно большой. Бежим в палисадник. Наконец-то облегчение. К моему удивлению, Лида пристраивается рядом, сдергивает трусики и присаживается, кокетливо показав мне розовый кончик языка.

      Я поражен