Туманы прошлого. Анна Ураскова

быть искусственным оборотнем – огромный дар. Он научится его контролировать. Сможет пробуждать сущность по своему желанию.

      Шон обернулся и взглянул на сына, который беспомощно обвис на руках матери.

      – А не научится – будет мучиться всю жизнь, обращаясь при малейшей вспышке гнева. И сгниет от голода сущности и ненависти к себе.

      Эльза дрожала, она чувствовала на своей груди горячее дыхание сына. В глазах застыли слезы.

      – Мы не можем вернуться в поселение, – шепнула она, наконец, пока Шон поднимал и складывал на стол то, что разбросал метавшийся в агонии сущности Логан.

      – С чего бы это?

      – Он… Если узнают, что он…

      – Чудовище?

      Эльза замерла, ее взгляд изменился. Между тем, Шон продолжил, постепенно сойдя на крик:

      – Я дам ему понять, как выжить. Выжить среди тебе подобных неженок в розовых очках. Которые загубят в нем его начало, и когда он выйдет в мир, окажется вне этих стен – его заклюют ему подобные! Потому что ни ты, ни кто-либо другой никогда не сможете его к этому подготовить, потому что вы этого не понимаете!

      – Не смей называть моего сына чудовищем.

      Шон замер, перестав хмуриться. Он взглянул на жену, впервые увидев, какой страшный огонь горел в ее глазах. Впервые услышав сталь в этом голосе. Впервые услышав упрек. Сейчас Эльза была похожа на волчицу, защищавшую своего волчонка, который родился слабым, и которого было решено убить, потому что он не прижился бы в стае.

      – Что ты знаешь о том внешнем мире? – голос Эльзы стал словно на тон ниже. – Ты думаешь, весь мир устроен так? Что все бегают за зверями, сами становясь ими? Есть обычная жизнь, Шон, и, если ты не видел иного мира, это не значит, что его нет. Ты сам вырос в нем – и уготовил эту же участь нашему сыну. По какому праву ты распоряжаешься его судьбой? Это его жизнь!

      – По такому праву, что я его отец.

      – А я его мать. И я не позволю тебе делать из моего сына чудовище.

      – Он уже им стал. А теперь замолчи – иначе на наши голоса слетится вся нечисть из чащи.

      Шон подошел к Эльзе и отобрал у нее сына, набросив на него плащ, обернув в него, и направившись к двери. Женщина поднялась не сразу, взглянув на ладони. На них осталось несколько шерстинок.

      – Идешь ты или нет?

      – Не разумней ли остаться здесь до рассвета? Сегодня ядовитая Луна.

      – Кто из нас охотник?

      Шон покинул хижину, Эльза последовала за ним. Ставни проскрипели им вслед.

      Через несколько дней охотники из ближайшего поселения нашли в чаще разорванного зверями мужчину и мертвую женщину, очевидно, получившую смертельный удар когтем по виску. У груди она держала завернутого в плащ мальчишку, который так и не пришел в себя за эти несколько дней. Он дышал. Его отнесли в поселение. Определили в госпиталь. После – в приют.

      До первого полнолуния. Когда мальчишка потерял человеческий облик, его забросили в карцер. Он просидел там два дня. А на третий, обратившись, сломал прутья и сбежал.

      Больше Логана никто