Выжить в заражении. Екатерина Корзухина

так, как ножом нить перерезали.

      – Нам надо расстаться. – Сказал он тогда.

      Он знал, что я в курсе его новой девушки. Не знаю, сколько продолжалась его игра в прятки. Просто однажды на работе у меня девочка одна спросила:

      – А твой благоверный романтик. Цветы вон вчера тащил. У вас дата была какая-то?

      Как сейчас помню: мне едва хватило сил улыбнуться и кивнуть, возможно, что-то даже сказать утвердительное. А потом я пошла в туалет. Набрала трясущимися руками его номер и начала звонить. Каждый гудок делал дыру в груди все больше, похоже было на игру: гудок – удар и дырочка, второй – дыра растет, третий – это уже пропасть… на тот момент, когда он наконец-то ответил, от груди осталась черная дыра, которая сама себя поедала, а заодно и меня. Ноги уже не слушались и я стояла на них каким-то чудом.

      – Алло. Я на работе. А если бы не ответил, так и звонила бы? – Злился он.

      – Кому ты нес цветы? – Боже, это был не мой голос.

      Чужая женщина произнесла это, женщина с очень тяжелой судьбой. Да, это было очень больно. И почему сейчас я вспоминаю это с иронией? Риторический вопрос.

      – Какие цветы?

      – Тебя видели. – Я захлебывалась слезами.

      Глупая, ранимая девочка, теряющая первую любовь. А он такой хитрый (на тот момент это прокатило) начал оправдываться. Я уже точно и не помню, что он пел, но это было не складно. Пятилетний ребенок, опрокинувший мамину любимую вазу, и тот соврет правдоподобнее. Но ведь я поверила! Подумать только. А потом он решился.

      – Давай расстанемся.

      О чем я? А, о любви. В общем, с тех пор я влюблялась, меня любили, меня хотели, я хотела. Но не было той настоящей агонии. Правильно говорят, что первая любовь оставляет неизгладимый след, просто у кого-то он приятный, у кого-то он похож на немного запыленную поверхность камина, а вот некоторым не повезло, потому что первая любовь их оставила уродливый шрам. Бывает, хирурги неаккуратно налаживают швы. Так вот, мой след похож на шов, который еще и рвали всякий раз, как только он начинал заживать.

      Но сейчас я явственно ощущала Стаса каждой клеточкой тела. Он ворвался в жизнь незаметно, но заставил на мгновение ощутить то трепетное чувство, которое я утратила (ну я уверена была до этой встречи). Я уверена, что это просто слабость организма, уставшего быть сильным. Вот сейчас, в любую секунду я соберусь и включу назад свою защиту, а потом снова стану холодной. Все смеются, что я влюбляюсь часто. Знали бы они, что это напускное. Я просто сама себе пытаюсь внушить, что я не фригидная, что я тоже могу испытывать чувства. Всякий раз я надевала маску на себя и исполняла роль в театре своей жизни: сегодня я влюблена, завтра я предана и страдаю, послезавтра я снова влюблена. Просто без всех этих чувств, без этой актерской игры я забуду какого это, дарить любовь людям. Не хочу я уподобиться Железному Дровосеку, не хочу быть без сердца. А еще хуже, когда оно есть, но заморожено, ведь Снежной Королеве еще хуже, ее сердце однажды может оттаять, обнажив и поступки, которые она совершала.

      Я