Чужая истина. Книга первая. Джером Моррис

набравшего силу после ночного ливня, уводило на запад, в сторону Уилфолка. Его путь лежал на юг, а значит – стоило запастись водой.

      Со стороны он выглядел более чем странно. Выжав насколько возможно одежду, что, разумеется, не делало её сухой – обвязал толстый жилет из грубой шерсти вокруг посоха, а потасканную холщовую куртку закрепил ниже, связав узлом рукава. Шлем, наполненный водой, нести было очень неудобно и, промучившись с полчаса, Эйден просто выпил сколько смог, а свою драгоценную посуду напялил на импровизированное шерстяное оголовье посоха. Получившееся пугало взяло на себя большую часть промокших вещей и сам он, оставшись в льняной рубахе с закатанными рукавами, наконец перестал подрагивать. Энергичная, хоть и не слишком быстрая, ходьба здорово согревала. Пар светлыми завитками поднимался от горячего тела, забирая последнюю влагу тяжёлой ночи.

      Ещё недавно, буквально только что, хотелось просто согреться. Избавиться от опостылевшей дрожи и клацанья зубов. А теперь, какая неожиданность, всплывает куча новых желаний. Хотя, конечно, ничего необычного в том нет. Я не ел уже часов сорок, а не спал и того больше. Горстка мелких орехов и двухминутная дрёма не в счёт. У-ух… как гудят ноги. Чем теплее становится – тем больше чувствую, насколько измотан. Выходит, холод по-своему помогает, гонит вперед, не давая остановиться. Но надолго ли меня хватит, если не найду чего-нибудь съестного? Того и гляди рухну, похрапывая и тараща грустные глазища, как околевшая кобыла.

      Эйден специально нагнетал, жалуясь на жизнь самому себе. Знал, что если постараться достаточно – станет просто смешно от несоразмерного обстоятельствам нытья. Вот только сравнив себя с умирающей клячей – невольно вспомнил о отвратительно-сладкой конине, что приходилось есть, удерживая валы на Колючих холмах. То были даже не их кони. Элитные боевые жеребцы небесных, застрявшие в частоколе или переломавшие ноги в сухих рвах. Спешенных рыцарей резали, как и раненых животных. Первых после обирали, раздевая до исподнего, вторых – рубили на мясо, ночами выбираясь за линию укреплений. Кто-то сказал тогда, что хоть враг и отрезал их от Данаса – помереть с голоду всё одно не даст. И верно… С каждой яростной атакой запасы конины росли, а количество голодных ртов уменьшалось. Эйден хмурился, вспоминая раскалённый августовский зной, наполненный вездесущей вонью разложения. Раздувшиеся тела людей и коней, беспорядочными кучами разбросанные по холмам. Гудение жирных мух. Огромные стаи крикливых ворон, объевшихся так, что передвигались короткими прыжками, не имея возможности взлететь.

      Где-то в стороне раздалось сердитое карканье. Эйден вздрогнул, будто снова увидев жадных птиц, дерущихся за мягкую падаль. Потом сплюнул, криво ухмыльнулся, бросив странный взгляд в сторону беспокойной птицы, и бодрее зашагал дальше. Всё складывалось не так уж плохо.

      Пышный куст калины, словно живой, шевелился и вздрагивал.