Октябрьский вальс. Cтихотворения. Вячеслав Васильев

0055-2073-9

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Предисловие

      Слово – драгоценная жемчужина. Два слова – волшебная связь. Три слова – божественное ожерелье, сплетённое из лучших жемчужин…

      В Исландии в XVII веке ходило множество легенд про так называемых сильных поэтов. Считалось, что строфа сильного поэта могла вызвать проказу или другую тяжелую болезнь, даже смерть, поднимала мертвеца из могилы и творила чудеса. Такие строфы обычно были импровизацией – божественное ожерелье плелось глубоко в сердце.

      Вячеслав Васильев – по моему скромному мнению, один из таких сильных поэтов. Каждое его произведение – ожерелье, достойное богов. Его язык интересный, образы яркие, строки наполнены силой и притягательной энергетикой.

      Считаю большой честью сотрудничество с Вячеславом. В каждую иллюстрацию я вложила частичку своего сердца.

      Окунайтесь в эти строки с головой. Пускайтесь с ними в октябрьский вальс. Примеривайте драгоценное ожерелье неторопливо…

      Приятного путешествия!

Kurataguхудожник, иллюстратор

      ОСТРОВ ПАМЯТИ

      «Мой город – мир каналов и мостов…»

      Мой город – мир каналов и мостов,

      Раскинувшийся в северных широтах,

      Моя река – страна безмолвных льдов,

      Белеющих под серым небосводом —

      Я вас люблю. Люблю ваш гордый мрак

      И молчаливый северный характер.

      Я вас люблю всем сердцем, просто так,

      За то, что вы вокруг, а не на карте.

      Мой Невский ветер, как ты, старина?

      Бок о бок мы прошли по тротуарам

      Десятки, сотни вёрст… Молчит луна,

      И подворотни дышат перегаром.

      Да, где-то здесь почти сто лет назад

      Ушёл из жизни солнечный Есенин.

      И очень скоро я уйду в закат

      И не оставлю миру даже тени,

      Лишь только строки писем и стихов

      И порванные от досады струны…

      Не надо слёз, не надо лишних слов,

      Прошу лишь отнести на пристань урну

      И над заливом мой развеять прах,

      В ненастный день смешать его с волнами,

      Пока я там, на небе, в рай иль в ад

      Иду, не торопясь, за ключарями.

      И, если честно, мне неважно где

      Я буду вспоминать свой дом и детство.

      Мне б только видеть с неба блеск церквей,

      Дворцы, Неву и шпиль Адмиралтейства.

      Балтийский хлад

      Как ржавый лист, спадающий на грунт,

      Рыжеет город, тронутый прохладой.

      И ветвь, под стать гусиному перу

      В моих руках, дрожит. И колоннада

      Казанского собора стынет на

      Октябрьском ветру. А лужи, будто

      Балтийский хлад, не ведающий дна,

      Собой являют лёгкую простуду.

      И глушит насморк громкие слова

      Моей любви к свинцу, как к части неба.

      И полон взгляд истлевшего дотла

      Да сыростью разбавленного пепла.

      И жизнь струится лёгким сквозняком

      Меж старых рам и выпавших в ночь стёкол.

      И хмурый дождь вновь плачет ни о ком

      Под мерный хрип и кашель водостока.

      Retrouvailles

      Я вернулся туда,

      Где заря покрывается пеплом,

      Где тоскует вода

      По рыдающим тучам, по белым

      Простыням декабря,

      Где нетрудно сказаться простывшим

      И смотреть, как горят

      Одинокие звёзды над крышей.

      В хмуро-пасмурный день

      Отправляется грохот трамвая,

      Словно чёрная тень,

      Убежавшая ночью из рая.

      Застывает земля

      В неизменной гримасе удушья,

      И минорное «ля»

      Холодит покрасневшие уши.

      Где-то ветреный вальс

      Избегает замученных взглядов,

      Где-то гаснут сейчас

      Чьи-то лампы от нежности града,

      Где-то криком весна

      Озаряет младенческий кокон,

      Где-то мне не до сна

      В бесконечном мерцании окон.

      То ли грусть тяжела,

      То ли небо упало на плечи,

      То ли