Гром гремит дважды. Василий Криптонов

из металлического кольца на поясе, и стал, позёвывая, ей вертеть. К нему подошёл один из наших воспитателей, которого я раньше не видел. Тот, с шокером, видать, сегодня был выходной.

      – Почему так долго? – услышал я. – Вы опоздали на… На сколько? На четыре часа!

      – У нас в карте прописано: с десяти до двух, – зевая, ответил охранник.

      – Но сейчас уже половина третьего!

      – Часы остановились. Чего вы беспокоитесь? Что эти крысята не поедят вовремя?

      Пока охранник и воспитатель препирались, водитель незаметно прошёл вдоль фургона и нырнул в щель между ним и дверью. Вскоре он появился вновь, с цветущей улыбкой на лице.

      – Ладно, понял, – сказал охранник, резко прекращая спор. – Больше не повторится, обещаю.

      – Смотрите мне, – напутствовал довольный победой воспитатель и, подписав что-то, удалился.

      Вскоре грузовик уехал. За пять минут до окончания прогулки ко мне подбежала Ниу.

      – И часто он приезжает? – спросил я, кивнув на закрывающиеся ворота.

      – Раз в неделю, – сказала Ниу.

      – И вы каждую неделю таскаете, там, всякие коробки, контейнеры…

      – Ну… да. А что?

      – А если я приду сегодня ночью, покажешь ещё раз, сколько там чего наливать да сыпать?

      Ниу просияла, схватила меня за руку:

      – Так ты всё-таки пойдёшь к нам?

      – Ну конечно, – пожал я плечами. – Так во сколько встречаемся?

      Автобус – это один разговор. А грузовик с наглухо закрытым кузовом – совсе-е-ем другой.

      Глава 10. Ставка на троих

      – Ну? – торопила меня Ниу. – Давай!

      – Подожди, я должен сосредоточиться.

      – Да чего там сосредоточиваться? Ты всё уже сделал, осталось только посмотреть.

      – И почему у вас нет прозрачных крышек?

      – А-а? – удивилась Ниу.

      – Ладно, – вздохнул я. – Открываю.

      И снял крышку с кастрюли. В лицо ударило облачко пара. Как только оно развеялось, я увидел безнадёжно разварившееся месиво, на которое даже с голодухи смотреть было тошно.

      – Очень хорошо! – похвалила Ниу и деревянной лопаткой поковыряла месиво.

      – Серьёзно? – покосился я на неё.

      – Конечно! Сегодня рис даже не подгорел. Ты совершаешь разные ошибки, значит, ищешь верный путь. А путь можно найти, только если искать.

      Я только головой покачал:

      – Знаешь, из тебя, наверное, прекрасная мать получится.

      Сказал, особо не задумавшись. А Ниу уронила лопатку на пол и вытаращила на меня глаза:

      – Че-е-его?

      Я ходил в кухню ежедневно уже неделю. За это время я кое-что о себе понял. Может быть, я умею драться (толком проверить это пока случая не было, борцы вели себя тихо, не то замышляли гнусность, не то забили на меня, как на мелочь, не достойную внимания). Может быть, я соображаю лучше большинства учеников этой так называемой «школы». Может быть, даже я каким-то образом помню, кем был в прошлой жизни. Но вот кулинарный талант обошёл меня стороной. По широкой дуге.

      «Это ничего, – утешала неунывающая Ниу. –