Драконов бастард. Илья Крымов

котором виднелись вырезанные его собственным ножом новые охранные знаки.

      – Где хозяин?

      – Болен.

      – Впусти, у меня есть приглашение. Марэн мой друг.

      – Всякий может сказаться другом человеку, который сам за себя отвечать не может. Пшел прочь.

      Между треуголкой, с которой стекали ручейки дождевой воды, и краем поднятого воротника на лице незнакомца вспыхнули красные огоньки.

      – Ты хоть знаешь, на кого лаять вздумал, смерд? Да я сейчас стены порушу, и никакие знахарские царапки на косяке твоего горла не спасут!

      Тобиус без слов вскинул руку и ударил потоком золотого света, снося собеседника с порога. Из темноты послышался громкий вопль боли, перетекший в жалобный скулеж.

      Раздался громовой раскат.

      – И чтобы больше не появлялся здесь, – бросил серый маг в холодную ночь. – У меня еще много такого припасено! На целое кладбище хватит! Падаль ходячая…

      С этими словами он захлопнул дверь, запер все замки, проверил систему защитных чар, которой опутал «Кладбищенский двор».

      Марэн очнулся на вторую неделю. Тобиус сидел за его столом и разбирал бумаги, украденные из лаборатории Змеиного Языка, когда некромант захрипел громче обычного.

      – С пробуждением. Не пытайтесь говорить, у вас глотка пересохла и язык распух. Сейчас дам воды.

      Напоив больного, серый волшебник уселся в кресло рядом с ним и стал проверять состояние тканей. Специальные чары, «пришитые» к органам Марэна, проецировали наружу неосязаемые потоки световых рун и глиф, по которым можно было читать о состоянии организма.

      – Где мы?

      – А вы не чувствуете запаха?

      – Моя лаборатория.

      – Да, именно.

      – Я ничего не вижу.

      – Конечно. Ваши глаза буквально испарились, пришлось пересаживать новые.

      – Вы смогли провести столь тонкую операцию? Я впечатлен.

      – Благодарю. Глаза приживутся через несколько месяцев, но вам лучше беречь зрение.

      – Обяза…

      – Также пришлось пересадить вам новое сердце.

      Истончившиеся за время болезни руки некроманта дернулись, но упали бессильными плетьми. Потом он медленно пошарил пальцами по груди и нащупал длинную линию швов под бинтами.

      – Тонкая работа… да вы великолепный целитель, чар Тобиус.

      – К счастью, эту грань Искусства я смог в себе развить. Хотя, будь вы менее выносливым, я бы вас не вытащил. К тому же трудно сращивать ткани некроманта – часть целебных чар для вас имеет противоположный эффект.

      – Я знаю, это отторжение моего Дара к жизни. Увы. Сколько времени прошло?

      – Две недели. Две с половиной, не знаю точно.

      – И вы все это время не давали мне умереть?

      – Делал что мог.

      – Однако. Не могу подобрать слов благодарности. Не приходилось их использовать.

      – Не утруждайтесь.

      – А малефикарум?

      – Я его убил.

      – А…

      – Я