Джуна: сила божественного дара. Целительные картины и произведения. Джуна Давиташвили

дочка. Но еще это рассказ о том, что ты, Юния, должна найти в себе эту женщину и тоже быть в жизни воином, ибо только в бою и в борьбе жизнь соединяется с вечностью… Смотри на эту женщину, Юния! Вглядывайся в нее и помни – она не исчезла бесследно в этих горах. Нет! Она жива и будет вечно жить для того, чтобы возвращаться на землю вновь и вновь в разных обличьях и воплощаться в судьбах людей, способных вступить в смертельный бой со злом и неправдой. Человек обязан быть воином, не знающим страха, ибо вечно живет душа…

      Когда отец кончил говорить, взошло солнце. Юнии показалось, что ресницы женщины слегка дрогнули, а взгляд потеплел и стал мягким, как свет солнца, пробившийся сквозь листья деревьев. И, уходя назад – в жизнь, Юния чувствовала это тонкое тепло, разливающееся по всему телу и делающее ее легкой и бесстрашной, как древняя воительница на скале, образ которой она унесла с собой навсегда.

      Загадочная добродетель

      Покончив с дневными трудами и хлопотами, а их у Юнии, дочери земли и неба, было предостаточно – и землю украсить, и людям доброе дело сделать, и свой долг жены и матери исполнить она прилегла на час-другой отдохнуть, и только сомкнула глаза, картины жизни в ее сознании стали раскрываться, как акварели, намоченные водой, а мозг погружаться в небытие.

      И привиделся ей сон, похожий на видение, или, может, предстало видение, похожее на сон. Будто стены жилища раздвинулись до самых горизонтов, где земля сливается с небом, окна распахнулись в небесные дали, а занавески взмыли прозрачной пеленой до самых звезд.

      И оттуда, из-под сияющего купола, явилась женщина небесной красоты, ничем не украшенная, окутанная лишь в легкое небесное одеянье.

      В правой руке она держала серебряный поднос с пресными хлебами, что было символом щедрости, в левой – сверкающий нож, что должно было служить символом деятельной добродетели. Склонившись к Юнии, небесная пришелица тихо сказала:

      – Вставай, Юния, не спи, лучше потрудись еще. – При этих словах она протянула свою ношу в правой руке. – Возьми поднос и раздай, что на нем, людям. А это, – она указала глазами на сверкающее лезвие ножа, – для того, чтобы ты могла исполнить еще одно мое желание. Идем со мной!

      Она величественно вскинула левую руку, будто в ней был не нож, а жезл, – и путь их осветился трепетным светом, обнаружив под ногами лестницу о множеством ступеней.

      Ступая осторожно, они вместе спустились вниз и остановились у подножья лестницы. По обе стороны от нее сидели по две женщины в белых хитонах и бирюзовых чалмах. Те, что сидели справа, сдвинув насурьмленные брови, сросшиеся тонким шнурком над переносицей, усердно свежевали барана; те же, что сидели слева, вскинув насурьмленные брови вразлет, недоуменно смотрели на барашка, лежавшего перед ними, и не знали, что делать – им нечем было его заколоть.

      Тогда небесная пришелица дала Юнии нож и повелела:

      – Возьми мой нож, зарежь агнца и раздай людям. Но прежде скажи, какой нынче день.

      Дочь