Постфактум. Дмитрий Королевский

оно же убьет меня! – гмур резко поднялся на ноги. – Нечего рассиживаться! Прелестная сударыня Ясмина, я помог тебе. Уважь и меня, горемычного, отведи к Одинокой топи!

      Ясмина поднялась с травы, взглянула на быстро высыхающий холм свежевырытой земли, промолвив единственное слово:

      – Пошли.

      Они шли по пересеченной местности, все больше удаляясь от относительно благоустроенного района Руин, прилегающего к Интернату.

      Илья ещё никогда не видел ничего подобного. Только сейчас он понял, что под всеми этими оврагами, озерцами, возвышенностями, каналами и болотцами скрывается навечно похороненный город. То тут, то там из земли торчали заросшие бурьяном бетонные перекрытия и остатки кирпичной кладки, валялся ржавый металл, пластик и битое стекло. Ясмина вела их едва видимой тропой, пролегавшей между наиболее безопасными элементами рельефа. Годогост, стоически перенося жару, закутавшись в свой балахон, плелся позади молодых людей, периодически взывая к своим богам.

      Ясмина, немного отошедшая от последних событий, рассказывала свою жизнь.

      Эту тропу ей показали двоюродные братья – Азат и Азиз. Аббас брал их иногда на Большие болота, что простирались дальше от таинственной Одинокой топи. Они помогали ему собирать коноплю и охотиться на тритонов.

      – Дядя многое умел, его считали самым опытным охотником и диггером в наших местах.

      Парень невольно вспомнил прощание Ясмины с Аббасом.

      «Поделом тебе, тварь! – гневно произнесла девушка, мельком глянув на растерзанное тело старого диггера. – Оставайся тут и сгнивай вместе со своими отпрысками!»

      Да, у Ильи не было семьи, но жить в такой, как у Ясмины, он бы не хотел. Подумать только, эту бедняжку близкие родственники использовали для сексуального удовлетворения! Сколько же ей пришлось пережить? Нет, это, конечно же, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило между ним и Сабиной. Девушке было гораздо хуже.

      Свобода – такое сладкое слово. Поскорее выбраться за стены Интерната – именно этим грезил Илья в последний год, как только зависимость от столовской еды сошла на нет и его сознание прояснилось. Теперь он принадлежит сам себе, однако, открывшийся мир не стал отдушиной. Он нисколько не лучше, здесь точно так же царят низменные человеческие страсти и беззаконие. Он был разочарован. Нет… Скорее, подавлен тем, что худшие опасения подтвердились. А чего он, собственно говоря, ждал? На что надеялся? Таким, как он, в этом мире нет места. И это чудо, не иначе, что белокожий отпрыск выжил и попал в Интернат. Можно, конечно, осознавать всю неизбежность ситуации, но смириться – никогда! Уверенность в собственной неординарности, избранности подстегивала его. И с прочитанной когда-то пословицей: «Где родился, там и пригодился», – ему не по пути. Парень знал: совсем скоро его жизнь круто изменится. Шедший позади Годогост был тому подтверждением.

      Кожа на лице и лысой голове покраснела и начала болеть. Снимающее болевые ощущения заклятье помогло, но ему приходилось прятать открытые части тела от злых