Меч королей. Бернард Корнуэлл

они хотели позабавиться. Может, он оскорбил кого-то? – Эгил пожал плечами. – Вторая причина: нужно было заставить его говорить. Зачем иначе оставлять язык?

      – Они? – спросил я. – Скотты?

      Эгил снова перевел взгляд на обезображенный труп:

      – Кого-то он зацепил за живое. Но скотты в последнее время тихие, на них это не похоже. – Ярл пожал плечами. – Может, личное что-то? Какой-нибудь рыбак, которого он обидел?

      – Других тел нет? – уточнил я. На «Гидене» ушли шестеро мужчин и двое мальчишек. – Больше никого не нашли?

      – Только этот несчастный. Но остальные еще могут болтаться где-то в море.

      Что тут еще скажешь или сделаешь? Если «Гидену» захватили не скотты, то следовало предположить, что какой-то норманнский разбойник или же фризы воспользовались летней погодой, чтобы разжиться уловом сельди, трески, пикши, а также рабов. Как бы то ни было, «Гидена» пропала, и я подозревал, что уцелевшие из ее команды сидят сейчас на гребных скамьях захватчика. Подозрение почти переросло в уверенность, когда два дня спустя, после того как Эгил привез труп, саму «Гидену» выбросило на берег к северу от Линдисфарены. Волны прибили ее к песчаной отмели, и перед нами предстал лишенный мачты корпус, едва держащийся на плаву. Других тел мы не обнаружили. Только остов, который так и бросили в песках: осенние штормы доломают его.

      Через неделю после того, как пустая «Гидена» приткнулась к берегу, пропала еще одна рыбачья лодка. День тот был удивительно безветренный и спокойный, какой только могли сотворить боги. Суденышко называлось «Свельве» – «Ласточка». Подобно Хаггару, его шкипер предпочитал забрасывать сети вдали от берега.

      Впервые об исчезновении «Ласточки» я узнал, когда в Беббанбург пришли три вдовы, таща с собой щербатого священника по имени Гадд.

      – Там оно, это… – промямлил поп, тряся головой.

      – Это что? – спросил я, подавляя стремление подразнить священника, подражая его шепелявому из-за отсутствующего зуба выговору.

      Отец Гадд трепетал, и недаром. Мне докладывали, что он в своих проповедях печалится, что господин их деревни язычник. Теперь, представ пред лицом этого самого язычника, поп подрастерял отвагу:

      – Господин, Болгар Харульдсон, он этот…

      – Мне известно, кто такой Болгар, – оборвал я его. Речь шла еще об одном рыбаке.

      – Господин, он видел на горизонте два корабля. В тот день, когда «Свельве» пропала.

      – Мимо проходит много купцов, – сказал я. – Странно было бы, если он не видел кораблей.

      – Болгар говорит, что они сначала шли на север, потом на юг.

      Перетрусивший дурак лопотал невнятно, но наконец я сообразил, что он хочет сказать. «Свельве» ушла на веслах в море, и Болгар, человек опытный, видел, где лодка скрылась из виду. А потом заметил мачты двух кораблей, которые подошли к месту, куда направлялась «Свельве», постояли недолго и повернули назад. Сама «Свельве» скрывалась за горизонтом, и единственным зримым доказательством ее встречи с загадочными кораблями было то, что их мачты двигались на север, остановились, а затем снова стали смещаться к югу. Эти маневры не походили