Исламская интеллектуальная инициатива в XX веке. Гейдар Джахидович Джемаль

– вот тот метод, с помощью которого должна быть построена эта платформа, объединяющая по максимуму позиций максимум пассионарных носителей исламской идеи. Политическая теология есть тот интеллектуальный способ видеть мир в увязке со сверхзадачей, определяемой Божественным провидением, который доступен только в полной мере раскрытому потенциалу исламского сознания. До сих пор этот потенциал не только не был раскрыт, но, как мы отчасти намекнули выше, подвергался всем видам негативного воздействия, препятствующим превращению ислама в ведущую властную силу адамического времени. Между монголами Чингисхана и контрактной армией Джорджа Буша в этом плане нет никакой принципиальной разницы. Однако не будем забывать и о факторе внутреннего сопротивления – клерикалах и лжемистиках, для которых политическая субъектность ислама – это уничтожение их кастового статуса внутри общины и угроза их физическому существованию. (Клерикалы выживают в той мере, в какой они подставляют простых мусульман под бомбы куфра!)

      В течение всех четырнадцати столетий ислам твердо стоял на исповедании Шахады – «Нет бога, кроме Бога, и Мухаммад – Его раб и посланник» – не пытаясь расшифровывать ее вглубь. В то же самое время Запад, по видимости, христианский, был занят подробнейшей разработкой эллинского философского наследия. Сегодня эти духовные залежи полностью исчерпаны, философская мысль Европы описала законченный круг от Сократа до Хайдеггера и пришла к разрушению дискурса, поскольку ей больше нечего сказать. А сказать ей нечего потому, что к началу XXI века оказалась полностью исчерпанной тема «универсального». «Универсальное» или «всеобщее» являлось основой основ западной мысли, которая была до христианства и оставалась на протяжении всей христианской эпохи мыслью существенно языческой, связанной корнями с доавраамической метафизикой. Крушение «универсального» в сознании западного человека означает на самом деле крах всей греко-римской цивилизации, которая в разные эпохи выступала то под своим именем, то под именем митраизма-манихейства, но большую часть Нового времени связывала себя все-таки с именем Христа.

      Исчерпание философского потенциала Запада открывает простор для беспрецедентной духовной инициативы исламского сознания. Дело в том, что конец философии как таковой есть одновременно и конец всех противостоящих авраамизму традиционных метафизик. Запад взял на себя миссию думать за всех язычников, «доводить до ума» потенциальные дискурсы индуизма, даосизма, не говоря уже о построении потенциальных концептов более периферийных и маргинальных традиционалистских систем, которые были обнаружены структуралистами на всевозможных южных островах и тщательным образом проанализированы и озвучены как достояние вселенского западного духа. Университетский философ большого Запада превратился в своеобразного спичрайтера для всех видов антиавраамического мировоззрения как на уровне сверхрафинированного высшего