Город. Стелла Геммел

погибнем!

      – Не знаю я никаких провалов! Будет трудно, но, если поискать, дорожка найдется!

      Тут она ошиблась. Двое детей пробивались вперед по колено в грязи. Ноги тяжелели все больше, в груди жгло. Добавилась и новая напасть – мириады кусачих тварей, которые жужжали всюду вокруг, лезли в рот и в глаза. В тоннелях ничего подобного не водилось. Мучение становилось совершенно невыносимым.

      А потом пропал и красный огонек. Элайджа обнаружил, что уже не может различить девочку впереди.

      – Амита, – позвал он испуганно, – ты где?

      – Тихо! – Он ощутил ее руку у себя на плече, она проворно подтащила его ближе. – Держись вот за это! – Элайджа нащупал деревянный столб, увязший в грязи, и вцепился в него, а девочка пояснила на ухо: – Это от забора кусок.

      Наконец исчезли последние проблески света. И тогда Элайджа расслышал что-то вроде далекого плача. Ему показалось, это были детские голоса, не меньше сотни числом. Сердце сжалось от ужаса…

* * *

      Проснувшись, Элайджа странным образом ощутил уют и спокойствие. Ноги ниже колен по-прежнему вязли в грязи, но поверхность была достаточно плотной, чтобы поддерживать бедра и спину, так что удалось даже отдохнуть. Ну, почти. Он сразу услышал тот же мяукающий, плачущий звук, еще громе, чем накануне. А когда открыл глаза, то с удивлением различил дневной свет. Неяркий, мутный, рассеянный. Тем не менее так четко видеть окружающее ему давно уже не доводилось. Страх никуда не делся, но как же это здорово – видеть! У него даже улучшилось настроение.

      Он приподнял голову. Рядом крепко спала Амита. Она, оказывается, привязала себя к столбику, чтобы ночью не соскользнуть в реку. Элайджа только теперь смог рассмотреть, что у нее светлые волосы и такие же ресницы – длинные и густые. Он улегся поудобнее и стал думать, как бы высвободить ноги.

      И в это время послышались приглушенные голоса. Элайджа вздрогнул, снова приподнял голову и начал встревоженно озираться. Сперва в тусклом свете были различимы только глинистые берега. Потом выше по течению возникли два факельных огонька. Они приближались.

      Элайджа дотянулся и крепко встряхнул Амиту за плечо, затем прижался губами к ее уху:

      – Не шевелись! Сюда кто-то идет!

      Она тоже вздрогнула и проснулась. Потом уставилась на него, тараща глаза. Элайджа мотнул головой в ту сторону, где заметил движение. Девочка присмотрелась.

      – Лодка, – сказала она. – Лежи тихо. Они нас не заметят.

      Лодок Элайджа никогда прежде не видел. В потоках Чертогов никто на лодках не плавал. Он снова опустил голову. Амита поспешно обмазывала грязью его и себя. Они, впрочем, и без этого не особо выделялись в подземном болоте. Элайджа не слишком боялся, что их заметят с реки.

      Негромкий плеск приближался. Поскрипывала кожа.

      – Зря время теряем, – недовольно проворчал грубый голос, порождавший в обширном пространстве жутковатое эхо.

      – Лиил, ну до чего ценное у тебя время! – прокаркал другой голос. – А на что еще ты потратил бы столь прекрасное утро? Пошел бы завтракать с императором во дворце?

      Захихикала