Волчья тропа. Сергей Самаров

различимый в ночи, командир сводного отряда словно бы стряхнул с себя какое-то оцепенение и произнес резко и громко, как обычно отдавал команды на плацу:

      – Короче… Рота – по коням! Три первых взвода – к машине! Два последних – бегом на вертолетную площадку! Там вас уже ждут. Командир – быстро в оперативный отдел за проработкой вводной на задание и за получением всей дальнейшей информации! Поторопись, пока оперативники там не уснули. Начштаба ждет тебя там же. Сам летишь на вертолете. Все! Все вперед!

      Подполковник двинулся первым в сторону выхода из казармы, впрочем, шагая не слишком быстро, хотя и широко. Капитан Одуванчиков обогнал подполковника в дверях, через которые в это время уже выходил первый взвод, а второй стоял в очереди, чтобы не создавать суеты. Разведрота располагалась на первом этаже четырехэтажной казармы как подразделение, наиболее часто поднимаемое по тревоге. Правда, не реже приходилось покидать казарму и пилотам боевых вертолетов-ракетоносцев, которые занимали четвертый этаж, но вертолетчики, как старшие офицеры, жили в отдельных «кубриках», каждый из которых был рассчитан на одного человека, и именно эти «кубрики» по воле архитекторов были расположены на четвертом этаже. Правда, были «кубрики» и на других этажах, в том числе и на первом, где жили офицеры – командиры взводов и командиры отдельных рот. Но такие «кубрики» обычно вмещали по несколько человек и предназначались для младших офицеров.

      – К машине! – проходя мимо, скомандовал капитан Одуванчиков командиру первого взвода старшему лейтенанту Анисимову. – Сережа, за меня с тремя взводами остаешься. Я сам на вертолете лечу с двумя другими. Жди «проработку операции» у ворот. Я подойду. Принесу план и карту.

      Старший лейтенант скороговоркой дважды повторил команду для бойцов своего взвода, первое отделение которого уже забралось в кузов «ЗИЛ-131» и расселось в глубине под тентом. И только тут командир разведроты обратил внимание на необычно высокие борта кузова автомобиля. Такие же борта были и на двух других грузовиках. Но вопросов об этом Василий Николаевич не задал, да и задавать было некому. Подполковник Репьин задержался на высоком крыльце казармы и разговаривал там с другим подполковником – пилотом вертолета, только-только спустившимся с четвертого этажа. А спрашивать у водителя машины было бесполезно. Тот, конечно, мог и знать, но, вероятнее, все-таки не знал. А ответ в последнем случае мог быть только один: «Что-то опять поставили. Мы же для командования – на испытательном полигоне служим. Все на нас что-то испытывают. Как в Сирии…» Борта грузовиков были прикрыты какими-то плитами, по форме похожими на плиты стандартного утеплителя, но даже невооруженному глазу было заметно, что они более жесткие и даже по цвету напоминают больше керамику.

      Капитан Одуванчиков, так ни у кого и не спросив про новинку, широким маршевым шагом двинулся к штабному корпусу, где перед лестницей поднятой рукой поприветствовал дежурного по штабу, уже засевшего за свою высокую стойку,