Твой любимый фамильяр. Катерина Траум

она что-то делает не так? Кажется, так и есть, потому что Элай сощурился и неспешно подошёл к ней ближе, сверкая чернотой глаз.

      – Я же просил. Пожалуйста, если ты и правда собралась так бездарно потратить свою жизнь, то хотя бы слушай мои просьбы. Не зови меня «господином», не «выкай». Не надо постоянно кланяться. Я тут почитал… на досуге. Что фамильяр не обязательно слуга, это может быть и друг. Так что начнём заново: привет, милая леди, меня зовут Элай, – в его кривой усмешке мелькнуло озорство, совсем несвойственное приличному для мага возрасту, когда он протянул ей руку, словно для пожатия.

      Двенадцатая нервно дёрнулась, от беспокойства кусая губы. Это неправильно. Нельзя равнять их. Это её жизнь будет отдана в его распоряжение, а не наоборот. Вот только углей в глазах Элая она боялась куда больше, чем разрушения всех моральных устоев. Что ж, у её господина свои причуды. А первое, что должна уметь эйфири – соответствовать требованиям, как любой хороший товар.

      – Добрый вечер, Элай, – покорно пожала она его руку в ответ самыми кончиками холодных пальцев, едва не обжёгшись о температуру смуглой кожи. Её ладонь на его фоне казалась кукольно-маленькой.

      – Уже хорошо, – он одобрительно кивнул и с долей скепсиса посмотрел на её фиолетовую макушку, уровнем достающую ему разве что до середины груди. – Мелкая ты какая-то. Сколько тебе лет?

      – Шесть, го… Элай, – спешно поправилась она под его прожигающим взглядом и поспешила уточнить: – К пяти годам эйфири достигают полной зрелости и более не меняются физически, имея лишь две фиксированные формы. Я – окончательно сформированная особь, не дитя.

      – То есть, ещё чуть-чуть подрасти ты не можешь? – с тяжким вздохом уточнил Элай, на что она кивнула с извиняющимся видом. – Но так всяко лучше, чем форма писклявой мошкары. Итак, ты уже выбрала себе имя?

      – Я? Сама?

      – Тебе же с ним ходить, – пожал плечами Элай, словно констатируя нечто само собой разумеющееся. – Я же не могу дальше звать тебя номером двенадцать.

      – А… как вам бы понравилось меня звать? – голос эйфири понизился до шёпота. Она зябко поёжилась – платье из лепестков точно мало соответствовало холоду подвала, только вот Элаю явно было комфортно. Конечно, с его-то температурой тела.

      – Мне бы больше всего понравилось, если бы ты выбрала имя сама. А ещё если бы ты вовсе передумала и шла к камину, греться, – низкий тон показался обречённым. Ему явно претило то, что сегодня случится. Двенадцатой же стало обидно. Она так плоха, что хочется избавиться? Господин даже такой необходимой малостью, как наречение, её не одарит? Глаза защипало от влаги, и она моргнула несколько раз, избавляясь от этого тумана.

      – Я понимаю, – шмыгнула она носом. – Я, видимо, не достойна быть фамильяром наследнику великого дома…

      – Да что ж за блядство… Ты как умудряешься переворачивать всё, что я говорю, в неправильную сторону? – невесело усмехнувшись, Элай протянул свободную от книги руку к её понурившемуся лицу и мягко дотронулся