Сезон охоты. Роман Соловьев

бедро, но я уже был рядом и судорожно вцепился в толстую шею.

      Стрелок выронил пистолет и попытался освободиться. Я еще сильнее сжал его шею, и не отпускал, пока у толстяка не подкосились ноги, и он не упал на пол, увлекая и меня за собой. Я ни на секунду не отпускал жирного упыря, сжимая все сильнее и сильнее. К моему удивлению, он даже почти не пытался вырваться, хотя его руки были свободны. Толстяк закатил глаза, изо рта потекла густая белая пена.

      Только тогда я медленно опустил шею.

      Он изумленно посмотрел на меня и прошептал: «Ты кро…» и вдруг затих, уронив голову набок. На долю секунды мне показалось, что передо мной вовсе не человек, а огромный черный паук.

      Острая боль неожиданно пронзила мою ногу, перед глазами поплыли радужные круги, и я понял, что начинаю терять сознание.

      – Дядя, спаси нас…– слышались всхлипы связанной девочки в углу, и тут же я увидел желтые лучики фонариков в коридоре. Кто-то медленно и осторожно подкрадывался. Свои? Чужие? Я на несколько секунд вырубился, а когда пришел в себя – увидел двух мужиков в желтых костюмах с капюшонами, как у химиков-ядерщиков. Один из них ощупал мой пульс на запястье.

      – Жив он, Барс. Похоже, этот парень только что Сцепекона завалил.

      – Забираем его и уходим. Сейчас сюда менты нагрянут.

      Они подхватили меня под руки и вывели в коридор. Я почти пришел в себя, и вдруг увидел в коридоре, на том месте, где лежал монстр, разорвавший Костю – крупного мужика с воткнутым ломом в груди. Во дворе, возле грядки с цветами – распластался невысокий седой старик с размозженным черепом.

      – Куда вы меня тащите? – спросил я у мужиков и почувствовал, что снова теряю сознание.

      Последнее, что я запомнил – как меня погрузили в черный микроавтобус, а где то неподалеку уже раздавались громкие переливы сирен патрульных машин.

      Глава 2

      Я очнулся ранним утром на кровати, в маленькой комнатке с нехитрой спартанской обстановкой, и сразу догадался, что это больничная палата. За окном рассветало и сквозь плотные шторы пробивались первые лучики солнца. Мое бедро и плечо были туго стянуты бинтами, и я сразу вспомнил, что ночью надо мной колдовали врачи, извлекая из тела пули. Во рту сильно пересохло, очевидно после наркоза.

      На прикроватной тумбочке стоял пузатый графин с водой, я осторожно присел на кровати, и налив в стакан воды, прислушался к разговору за стеной. Разговаривали двое: мужчина и женщина.

      – Юлия Михайловна, все же я считаю – что нашему пациенту нужно вколоть «метадефидрин», чтобы он забыл о том, что видел.

      – Алекс… ты еще не знаешь самого главного. Саныч извлек из парня пули, а через четыре часа осмотрел его и сразу прибежал ко мне. А ты же ведь сам знаешь, как трудно чем-то удивить нашего Саныча…

      – Что же его так удивило?

      – У парня потрясающая регенерация тканей. Поверхностная рана на плече практически затянулась. На бедре рана глубже, но и она довольно быстро стягивается.

      – Ты думаешь… он действительно…

      – Он Кровер.