Десять из десяти. Валерия Максимова

подчинения приказам. Кстати, правильно сделали.

      – Да, выразила, – передёрнула плечами, невольно выдавая желание развернуться и уйти.

      – Вы ведёте себя неподобающе: спорите, осуждаете, ставите под сомнение авторитеты, игнорируете приказы и т. п. Вы здесь для того, чтобы научиться подчиняться. Успешное прохождение тренинга даёт Вам возможность, повторю, только возможность, остаться на службе, отказ от участия или неудовлетворительный результат – немедленное увольнение. Ясно?

      – Более чем…

      – Теперь правила. Меня зовут Господин, только такое обращение приемлемо. Вы в моей власти и делаете абсолютно всё, что будет мною сказано. Слово против,– наказание. Слово, когда надо молчать,– наказание. Не то слово, – наказание. Ведётся видеосъемка. Всё понятно?

      Голос из нарочито вежливого и объясняющего стал леденяще жёстким, не терпящим пререканий, останавливающим вопросы.

      – Понятно!

      – Ответ неверный.

      – Да! «Твою мать, говорили мне держать рот на замке и кивать, так нет, страдай теперь, комсомольская грудь.»

      – Ответ неверный

      – ??? «Да гори ж ты в аду, что он от меня хочет?!»

      – Да, Господин – правильный ответ.

      – Да, Господин, – еле выговорила, прямо дрожь по телу и сердце заколотилось, во рту вкус железа.

      – Подтвердите Вашу готовность начать тренинг, ТВ.

      – Я готова… …Господин.

      – Начнём с наказания. Два шага вперед, развернитесь, поднимите юбку, спустите трусы, нагнитесь.

      «Её бравада слетела, как парашютики с одуванчика в ветреный день, она однозначно поняла серьёзность мероприятия, подобралась вся, то ли как дикая кошка перед нападением, то ли как трусливый зайка перед побегом, размышляет, как поступить… Заглянуть бы в её глаза сейчас…»

      Сказать, что я удивилась – ничего не сказать, меня как громом поразило, тело окаменело, а мысль, практически осязаемая, пронеслась по нейронным связям, разделилась на три части, каждая из которых подверглась анализу. Я медленно, не веря в реальность происходящего, начала исполнять указание. Шагнула вперед, потянула вверх юбку, и тут…

      «Ой, а какие на мне трусики? Не поползла ли стрелка на чулке? Когда я последний раз делала депиляцию? Боже! О чём я думаю! Тут жизнь под откос, а я про волосатые ноги… и не только ноги» …

      Он терпеливо ждал (выдержка – подарок богов), наблюдал за её ломкой, оценивал каждый жест. Строптивость провоцирует агрессию и, когда она оголилась и замерла в ожидании, он взял кожаную лопатку и наотмашь хлопнул по одной ягодице, потом по другой, и снова, и снова. По скрипту экзекуции не следовало бить сильно, ведь смысл не в боли, но он хотел и воспользовался своим правом в полной мере.

      Я отпрянула от первого удара, непроизвольно вырвался стон (почти вой) от боли и страха, и вместе с ним – понимание неотвратимости того, что будет дальше. Напрягла мышцы, сжала зубы, и, казалось, перестала дышать … хотя, лучше бы расслабилась.

      – ТВ, как считаете, достаточно?

      – Да, Господин, – выдохнула.

      – Неверный