Домик с кабаном. Ефим Захаров

квартиры. Полковник и Женечка оплатили две недели, и, как казалось хозяевам гостиницы, должны ещё продлить своё пребывание у них, так как никакого подходящего варианта с жильём им пока не подвернулось. Как рассказывал отставной военный, свою квартиру в Комсомольске-на-Амуре он продал и туда возвращаться не собирается, а его дальневосточной пенсии вполне хватает, чтобы жить в отеле у Чайкиных аж до лета, когда цена номера перестаёт радовать простого человека.

      Худой и замкнутый Славик был программистом-фрилансером из Санкт-Петербурга. Он писал какую-то мудрёную программу для нового проекта в сфере интернет связи, а поскольку в Питере образ его жизни не позволял всецело сосредоточиться на процессе, заказчик отправил Станислава в зимний Крым, где, как он полагал, ничто не помешает как можно быстрее закончить столь ожидаемую работу.

      Чем занимались в обычной жизни Эдик и Вадик, не удалось узнать никому, по всей видимости, ничем. Они приехали в Крым из Москвы на неделю насладиться обществом друг друга вдали от шумных столичных тусовок, что им, в принципе, и удавалось. Шторм и вынужденное заточение в скальном отеле не вызывали у них ни малейшего дискомфорта, они были счастливы и всем своим видом демонстрировали это.

      Дмитрий приезжал в ноябре-декабре в «Домик с кабаном» уже восемь лет подряд, он вполне мог считать себя не клиентом, а другом семьи Чайкиных. Каждый год, в январе или феврале он издавал новый роман, сдавал пьесу или сценарий. Писатель говорил, что только здесь, под свист ветра и шум волн он может закончить произведения, над которыми трудился целый год, вычитать их в тишине, исправить написанное. Только в Крыму получается и пишется то, что не всегда получается и пишется в Киеве. В этот раз Дмитрий сочинял мифические «Записки короля Толана» и спешил завершить работу над ними именно в Крыму.

      Большинству постояльцев отеля из-за ничегонеделания оставалось только перемывать косточки друг другу, поэтому появление в компании нового человека вызвало абсолютно живой и искренний человеческий интерес. Сидящим за столом людям, не ограничивающим себя в еде и выпивке, вдруг стало очень любопытно послушать историю Дарьи Михайловны и её невзрачной дочери, поэтому все, не сговариваясь нарочно, подвели гостью, заселившуюся последней, к рассказу о себе.

      – Ну что сказать? Рассказывать особо нечего, – засмущалась дама. – Зовут меня Дарья Михайловна, можно просто Дарья, дочь мою зовут Натальей, – она погладила сидящую рядом девочку по голове. – Я из Рязани, замужем, есть ещё двое детей, мальчик и девочка. – Она вздохнула и продолжила. – Наташа болеет сильно, руки и ноги не гнутся, вот, разговаривать перестала, с каждым годом всё хуже и хуже. Всех врачей оббегала, и в Москве и в Питере была. Никто ничего поделать не может, даже причину назвать затрудняются. Страдает дитя, и мне от этого плохо, – она смахнула слезу с глаза, но нашла в себе силы продолжить. – Сказали мне, что в селе Отвесном бабка живёт, которая молитвами больных на ноги