Чужая война. Наталья Игнатова

конь, это видно. Выносливый. Большой. И сбруя на нем красивая очень. Вся в серебре. Да! Он его для тебя привел. И где только взял – в караване его не было, я бы заметила. А еще он мне лошадку привел. Тоже славную.

      – О премиальных мы вроде не договаривались, – почему-то зло пробурчал Эльрик. – Выйди, девочка. Я оденусь, что ли.

      – Зачем?

      – Гм! – невероятно, но в безжизненных, мертвых глазах шефанго промелькнул явный интерес. – Я не думаю, что нам стоит заниматься этим здесь и сейчас, верно? А значит, мне нужно одеваться и покидать твои гостеприимные стены. Это ведь твоя комната, так?

      – Чем заниматься? Ой… – Кина покраснела и тут же сердито нахмурилась. Эльрик с нескрываемым удовольствием наблюдал, как от гнева темнеют ее глаза, приобретая совершенно потрясающий фиолетовый оттенок. – Да ты… Да как ты…

      – Да никак, – оборвал ее де Фокс, не дав разразиться гневной отповедью. – Сейчас особенно. Маленькая ты еще. Все. Брысь.

      Кина поднялась и вышла из комнаты. Держалась она подчеркнуто прямо и дверь за собой закрыла без стука. Аккуратно так закрыла. Вежливо. До оскомины вежливо.

      – Так-то лучше, – сказал шефанго в закрывшуюся дверь.

      Оделся он быстро, но сначала избавился от туго перетягивающих грудь бинтов. Шефанго – не эльфы какие-нибудь, все как на собаке заживет. Кольчугу, сваленную на полу бесформенной грудой, надевать не стал – ребра все-таки ныли, и одна мысль о лишней тяжести заставляла их болеть еще сильнее.

      Кины не было за дверью. Не было и на просторном дворе. Откуда-то из-за складов доносился ее серебристый голос, выводивший вычурную мелодию на эльфийском, но Эльрик туда не пошел. Он отмахнулся от охранников, потянувшихся к нему с виноватыми лицами. Вежливо нахамил Нафизу. Сел, скрестив ноги, на пыльную землю у стены, достал трубку и закурил.

                                              * * *

      То не кровь врагов на моих руках,

      То не пыль дорог на моих ногах.

      Это дальний звон, это свет звезды,

      Горечь тайных слез —

      Это кровь травы…

      Чего проще было, кажется, взять и охмурить Кину, если не в Удентале – там на это действительно как-то не осталось времени, – так хотя бы по дороге.

      Пять ночевок на постоялых дворах! И ни одна собака не вякнула бы. Великое дело – парочка нелюдей, прикидывающихся братом и сестрой, дабы не шокировать закостеневших в рамках своих обрядов смертных.

      «Да она же соплячка еще, – напомнил себе Эльрик и тут же разозлился: – Себе бы не врал, жеребец стоялый! Не такие были, и что? Хоть бы раз совесть проснулась».

      Красива была Кина. Красива несказанно, но где это видано, чтобы красота помешала в святом деле соблазнения? Беззащитна и беспомощна? Да, тарсграе6, все они перед ним, неудержимым в своей чудовищной силе, и беспомощны, и беззащитны. Иногда даже чересчур. Могли бы и позащищаться, хотя бы из приличия.

6

Тарсграе (зароллаш) – великая Тьма. Идиома, восклицание, что-то вроде нашего «господи». Правда, в зароллаше слово «тарсграе» не считается поминанием богов всуе.