Цветок боли. Ka Lip

но оставаясь таким, в каком возрасте произошло с ним это несчастье.

      Валяясь в виде поломанной куклы на окровавленных простынях, я уже тогда понимала, что мое желание навсегда остаться в теле двадцатипятилетней развившейся и расцветшей девушки стало абсурдным. После всего произошедшего я навсегда останусь недоразвитой восемнадцатилетней девчонкой, которая еще толком и не сформировалась. Мое тело больше напоминало тело подростка, чем женщины. Небольшие груди, угловатость и худоба – вот то, с чем я буду жить века. Хотя буду ли я жить?

      – Убирайся.

      Сквозь шум в ушах услышала я голос моего мужа и поняла, что эти слова относятся ко мне. Только желание уйти из этой комнаты, где я за одну ночь познала столько боли, дало мне силы сползти с кровати и, цепляясь за мебель, дойти до валяющегося бело-розового платья. Каждый шаг давался с неимоверной болью, но желание уйти заглушало эту боль, и даже когда, нагнувшись за платьем, я увидела алую кровь, стекающую по моим ногам, даже тогда я смогла поднять одну из юбок и, накинув ее на плечи, пойти к двери.

      – Приведи себя в порядок. Сегодня к нам в гости приедут твои родители… дорогая.

      Мне было бы легче, если бы он не сказал в конце это слово, но, наверное, Норан точно знал, как доставлять боль, и не только физическую.

      Я все-таки вышла из этой комнаты. Массивная дверь за мной захлопнулась, теперь уже точно проведя черту «до» и «после». «До» этой страшной ночи, когда в эту комнату зашла юная девушка, которая мечтала о любви, живя в своем сказочном мире, где у нее был дом, ее родители, лучшая подруга и прекрасный мир, который она так любила. А теперь, пройдя через тьму этой ночи, из дверей этой комнаты вышло то, что осталось от физического тела, истерзанного и доведенного до грани, когда боль становится частью тебя, и это было «после». Но страшнее было не тело, которое подверглось такому надругательству – тело можно починить, ведь я не человек, и магия залечит раны, побои и уберет все следы, делая опять кожу гладкой и ровной. А как залечить то, что было у меня внутри, ту пропасть, которая поглощала меня своим мраком и осознанием того, что все, во что я верила – все было растоптано, теперь нет ничего и уже и не будет. Неужели я буду жить со своим мужем века?

      Эта мысль болью пронзила мое сознание. Ноги подогнулись, и я упала на пол, больно ударившись о холодный мрамор. Мрачный коридор замка, освещенный лишь предрассветными сумерками, действовал угнетающе, а сквозняки, гуляющие по пустынным коридорам, моментально заставили меня плотнее закутаться в тонкую ткань одной из свадебных юбок. Я знала, что нужно идти к себе. Быть найденной на полу в коридоре перед дверьми комнат своего мужа в таком жалком состоянии – это окончательно добило бы меня. Бросив взгляд на светлеющее небо, я понимала, что вскоре проснется прислуга, и тогда меня точно увидят. Я даже боялась представить, как сейчас выгляжу после стольких побоев. Мои губы еще кровоточили, а из носа на ткань юбки упало несколько