Избранное. Поэзия. Геннадий Васильевич Киселёв

что бы строки мои могли

      Понять и услышать. народ и страна!

      Метро

      Лента эскалатора, Парк Победы.

      Тысячи людей едут, едут.

      Всё ищу тебя в этот вечер.

      Яркий свет глаз твоих я не встречу?

      Видно так и пройдет этот вечер.

      Ты прочти и прости

      Ты прочти и прости, моя радость!

      Я уже не певец, не певец.

      Только памяти дивная сладость

      Наших юных, остывших сердец!

      И уже я не тот, моя радость.

      Даже ты мне не в силах помочь.

      Позабыл я лобзаний сладость,

      Помню ту августовскую ночь!

      Помню я звездопад ночью тихой.

      Помню сердца волнующий стук.

      Мне Ока казалась великой

      И как сердце забилось вдруг.

      Хороша была и румяна.

      Я тебя полюбил навсегда!

      И та ночь осталась пьяной

      Как истории нашей года.

      Я ещё люблю – моя радость.

      Пусть уже не певец, не певец.

      И любви не трогает старость

      Наших юных, остывших сердец.

      Тургаяк

      Трудно в военные годы мы жили.

      Фашизм агонировал, отступал,

      Но дети учились и в школу ходили.

      И вот День Победы желанный настал.

      В далеком – уральском селе Тургаяке

      Которое трудно на карте сыскать

      Вырос мальчик, его знает всякий,

      Но тяжек труд о нем рассказать.

      В то время, когда танцевали фокстроты

      Под старый, заезженный патефон

      Отцу сказал совсем юный Зотов

      «Папа, я буду работать в ООН».

      Учился упорно – высшая школа,

      Затем академии тяжкий труд.

      Попутно был мастером водного поло —

      Такого санкции не согнут.

Сотруднику ООН РФ

      из Парижа в Париж

      Послание доктору Геннадию Киселеву.

      Нет, время не минуты не простило

      Своей тревоги и своей тоски.

      Да, мы в Париже, но болит затылок

      И постоянно давит на виски.

      Ряды тюльпанов – черных, алых, рыжих,

      И старики играют в карамболь.

      Да мы в Париже, а у нас в Париже

      Своя с собою головная боль.

      Все эти магистрали и бульвары

      Приводят в удивленье и восторг,

      В достатке здесь еда и промтовары

      Не слабже «гастронома» иль «мосторг»

      Нет от таких сравнений я не ною

      И, кажется, практически здоров

      Отделываюсь болью головною

      От сосуществованья двух миров.

      А мне всего важней, всего дороже

      Здесь встретить друга жесткую ладонь,

      Лишь только дружба просветить поможет

      Гудящей голове моей седой.

      Московский мой Пегас, мой старый мерин,

      Катай у башни Эйфеля детей,

      А мы тебе давление замерим —

      Встречают так во Франции гостей.

      В затылке перестройка, пятилетки

      И прочие домашние дела.

      Спасибо,