Охота на черного короля. Александр Руж

только барахла не волокут, ракалии! А нам разбирайся…

      Причины для сетований имелись веские. Как водится, в годы смут в необразованных слоях населения резко возросла тяга ко всему мракобесному. То тут, то там муссировались слухи об оживших покойниках, о волосатых чудищах, будто бы обитающих в костромских лесах, о явлении утопшего семьсот лет назад града Китежа, о валашских вампирах, чухонских оборотнях и так далее. Не проходило и дня, чтобы в редакции газет, будки постовых, а то и в пожарные части не приносили разного рода вещи, выдавая их за паранормальные артефакты. По негласной договоренности, то, что казалось принимающей стороне заслуживающим внимания, передавалось в особую группу. Барченко самолично выступал экспертом и в девяноста девяти процентов случаев выбрасывал приносимое на помойку.

      – Но вы ведь не за этим меня позвали? – спросил Вадим, усаживаясь в кресло, стилизованное под пыточный стул древних шумеров.

      – По пустякам я б вас не дергал… – Барченко поправил на носу круглые очочки и придвинул к себе тонкую папку, лежавшую у него за левым локтем. – Экспедировали мне в обед еще кое-что. Отчет отдела верховой милиции об убийстве в Черкизовском районе.

      – Убийстве?

      – Ни больше ни меньше. Да вы ознакомьтесь. – Барченко подсунул Вадиму лист из папки, испещренный слепыми машинописными буквами.

      Вадим пробежал глазами напечатанное.

      – Англичанин?

      – Натуральный. По прозванию Найджел Ломбертс, родом из Ньюкасла. Представитель британской компании «Газолин петролеум Энтерпрайз». Прибыл в Советский Союз третьего дня, якобы для переговоров с нашим «Нефтесиндикатом» относительно поставок сырья за кордон. Остановился в гостинице «Савой», в восьмом нумере. Переночевал, откушал на завтрак жареную рыбку в ресторане «Альпийская роза» и ушел неведомо куда. Это показания гостиничной и ресторанной обслуги… А вечером того же дня обнаружился убиенным на бреге Архиерейского пруда.

      – Кто обнаружил?

      – Звонарь из храмины Ильи Пророка. Взлез, говорит, на колокольню, чтобы к вечерней службе народец созвать, и узрел, как лиходеи, числом до пяти или поболе, окружили некоего ферта, по виду иноземного. А опосля кто-то из них десницею взмахнул, и ферт замертво наземь грянулся. Звонарь спешным порядком с колокольни свергся, доложил, как есть, отцу-настоятелю, а тот уж в участок протелефонировал.

      Вадим покрутил отчет и вернул его Барченко.

      – Воля ваша, Александр Васильевич, не пойму: при чем тут мы? Никаких причин взваливать это на наше ведомство нет. Р-рядовое преступление, пускай с ним уголовный р-розыск р-разбирается.

      Водился за Вадимом такой грешок – на звуках «р», особенно в начале слов, голос прокатывался, как подошва по мелкой щебенке. Когда был на Кольском Севере, аборигены – лопари – прозвали его Рычащей Совой. Ну, «Сова» – это за уже отмеченную нами особенность видеть в темноте.

      – В том-то и заноза, милейший Вадим Сергеевич, что преступление не рядовое, – прожурчал Барченко и извлек из папки