Воронята. Мэгги Стивотер

поверхностям. Кремовая, толстая альбомная бумага с тонким, изящным шрифтом. Тонкая, коричневатая, с паукообразными буквами. Гладкая, утилитарно белая, с безыскусной современной печатью. Обтрепанная газетная, хрупкого желтоватого оттенка.

      А еще были пометки, сделанные десятком разных ручек и маркеров, но все – одинаковым деловым почерком. Они кружили, указывали, подчеркивали – очень настойчиво. Кто-то составлял списки и чертил энергичные восклицательные знаки на полях. Противоречил сам себе и ссылался на себя в третьем лице. Линии превращались в штрихи, зарисовки гор, извилистые следы шин за быстроходными машинами.

      Блу не сразу поняла, чему посвящена тетрадь. Ее содержание приблизительно разделялось на главы, но было ясно, что в некоторых разделах автору не хватило места и он продолжил где-то дальше. Была глава о силовых линиях – незримых энергетических потоках, которые соединяли паранормальные места. Была глава об Оуэне Глендауэре, Короле Воронов. Была глава, посвященная легендам про спящих рыцарей, которые лежат под горами и ждут пробуждения к новой жизни. Была глава, полная странных историй о королях, принесенных в жертву, о древних богинях воды и прочих старинных штуках, которые символизировали вороны.

      А главное, тетрадь воплощала желание. Она желала больше, чем могла вместить, больше, чем можно было описать словами и проиллюстрировать диаграммами. Желание буквально сочилось со страниц, полных лихорадочных линий, взволнованных набросков, определений, набранных темным шрифтом. Было в этой тетради что-то болезненное и тоскливое.

      Среди прочих каракуль выделялся знакомый рисунок. Три пересекающихся линии – удлиненный треугольник с клювообразными концами. То, что Нив нарисовала в кладбищенской грязи, а Мора – на запотевшей двери душевой кабины.

      Блу разгладила страницу, чтобы получше присмотреться. Эта глава была посвящена силовым линиям – «мистическим путям энергии, соединяющим паранормальные места». Во всей тетради этот треугольник встречался снова и снова, рядом с кривоватым Стоунхенджем, странно растянутыми силуэтами лошадей, наброском кургана. Никакого объяснения к рисунку не прилагалось.

      Это не могло быть совпадением.

      Точно так же, как владельцем тетради не мог быть тот невозмутимый тип с мобильником. Он, вероятно, получил ее от кого-то.

      «Возможно, – подумала Блу, – от Адама».

      Он вселял в нее то же ощущение, что и тетрадь, – ощущение магии, больших возможностей, тревоги и опасности. Блу чувствовала себя так же, как в ту минуту, когда, по словам Нив, к ней прикоснулся дух.

      Блу подумала: «Вот бы ты оказался Ганси». Но, едва успев об этом подумать, она поняла, что это неправда. Потому что, кто бы такой ни был Ганси, ему осталось жить недолго.

      9

      Ганси проснулся ночью и обнаружил, что луна светит ему прямо в лицо, а мобильник звонит.

      Он принялся искать телефон, лежавший где-то рядом с ним под одеялом. Почти слепой без очков и контактных линз, он поднес мобильник вплотную к лицу, чтобы узнать,