Суперинтендант и его заботы. Анна Дашевская

театр тебя не принимал, то можно было уже не пытаться выступать. Синьор суперинтендант перечислил несколько несостоявшихся певцов, сделавших карьеру в самых неожиданных сферах, от ментальной магии до конструирования летательных аппаратов.

      – И какие же этому причины? – спросила Лавиния, слушавшая с интересом.

      В ответ толстяк только развёл руками.

      – Кто ж знает…

      – Какая-то нежить? Посторонняя разумная сущность? Маги проверяли? Как давно это началось?

      – Маги проверяли, – закивал Кавальери. – И не один раз! Когда началось? Ну… так-то точную дату даже я не скажу, заметили такую тенденцию примерно через пять лет после второго пожара…

      – Та-ак. А теперь про пожары подробнее!

      Тут господин суперинтендант снова вздохнул, безнадёжно, словно спаниель, в третий раз за утро обнаруживший совершенно пустую миску.

      – Первый случился тогда, когда театра «Ла Фениче» еще не было. На этом месте стоял дом… ну, обычный дом, на первом этаже таверна, на втором жил хозяин с семьёй, а третий они сдавали. Ну так вот, однажды дом этот вспыхнул, словно кучка сухих поленьев. Кто был рядом с дверью, успели выскочить, но таких немного было.

      – Это произошло ночью?

      – Нет, синьора, белым днём. Оно конечно, в ноябре вечер начинается раньше, чем успеваешь проснуться, но пожар начался в обед, часа в два, а к четырём уже всё догорело.

      – И в каком году это произошло? – терпеливо спросила Лавиния.

      – Как раз в тот год, когда дожем стал Альвизе Мочениго, в тысячу семьсот шестьдесят третьем.

      – Днем… То есть, траттория была открыта?

      – Да, именно так. Я ж и говорю, кто сидел рядом с дверью, те успели выскочить, остальные сгорели.

      – Господин Кавальери, вы так об этом рассказываете, будто сами присутствовали…

      – Ах, синьора, так я же самого главного не сказал! Есть традиция, каждый суперинтендант «Ла Фениче» обязательно записывает всё, что происходит в театре и окрестностях. Вот в этих дневниках всё и рассказано, во всех подробностях.

      – Да уж, действительно, мимо дракона вы прошли, не заметив… Давайте!

      – Не могу, синьора… – с неожиданной твердостью ответил Кавальери. – Можете читать здесь, в моём кабинете, а вынести не получится.

      – Что-то мне подсказывает, что и от магического копирования эти записки закрыты, – вздохнула Лавиния, предчувствуя многие часы изучения однообразных записей, сделанных плохим почерком.

      – Конечно, госпожа коммандер! Ну, а как же иначе? Там иной раз такое писали!…

      – Хорошо… то есть, плохо, что я не могу заняться этим у себя дома, но радует, что есть письменные источники. Тогда мы с вами поступим так: сейчас вы покажете мне театр.

      – Да, госпожа коммандер.

      – Сегодня вечером будет спектакль?

      – Да, госпожа, коммандер, сегодня у нас «Риголетто».

      Лавиния поморщилась: оперу она вообще не любила, а уж душераздирающая история горбуна и его дочери была ей особо ненавистна.

      – А