Заповедная долина. Александр Скуридин

торс, восседал на строптивом коне по кличке Леший. И этот четвероногий Леший полностью покорился величественному наезднику. Льстивые журналисты дали название фотографии, на которой запечатлён глава государства и конь: «Кентавр»! А снимок Фотогеничного, восседавшего на… живом медведе, обошёл весь мир! Кичливый Запад воочию узрел мощь и подспудные возможности Его, Спутина, как бы показывающего: вот так я оседлаю и вас, господа хорошие…

      И вот такого важного и нужного клона нет в Его президентском реестре.

      – Где Фотогеничный? – с явным нажимом переспросил Он.

      – Этот синтетик… умер, Владимир Владимирович, – прошелестел бескровными губами профессор Шилов.

      – Как это случилось? Почему? Кто допустил столь чудовищную оплошность? – обрушился на побледневшего Вениамина Марковича град быстрых вопросов.

      Это был Его давно отработанный, ещё со времён КГБ, приём: обезоружить собеседника вербально, чтобы, вогнав его в лёгкий ступор, выявить истинную подоплёку в отношении интересующей темы.

      – У меня справка есть… произошёл непредвиденный трагический случай, Владимир Владимирович.

      Дурак со справкой! Отрастил бородку и думает, что стал умней всех?

      И этому Он, президент, высочайше повелел присвоить звание академика… Особых трудов в медицинской области у Шилова не было. Член-корреспондент являлся больше практиком, правда, разработавшим свою довольно оригинальную методику по выращиванию и сбереганию клонов. Выходит, методика новоявленного академика дала сбой? А вот голосование в пользу перевода члена-корреспондента в полновесные члены сбой не дала. Никто из голосовавших по этому поводу не осмелился бросить блокирующий чёрный шар. Выходит, Его, Спутина, методика более разумна и действенна?

      Он взял в Свои руки из трясущихся шиловских лист бумаги и развернул его.

      В акте, подписанном академиком и ведущим специалистом сверхсекретной лаборатории, говорилось:

      «11 мая 2020 года в четырнадцать часов восемнадцать минут синтетик, условно названный Фотогеничный, скончался от болевого шока…»

      Президент вскинул глаза на академика, стоящего перед Ним в белом халате на подгибающихся ногах, и поинтересовался ледяным голосом:

      – Болевой шок?.. Как прикажете это понимать? Выходит, вы и весь медицинский персонал Ямантау не лечили столь важную для Меня Мою копию?

      – Понимаете, батенька… – затряс козлиной бородкой Шилов.

      Но Он решительно потребовал от профессора чёткого, вразумительного ответа:

      – Не мямлите!

      – Фотогеничный заперся в «малахитовой комнате» и предпочёл умереть, Владимир Владимирович!

      Час от часу не легче.

      Где это видано, чтобы Его копия добровольно решила уйти из жизни? Тут что-то нечисто, и с этой «нечистотой» стоило дотошно разобраться.

      – А комендант куда смотрел? На вверенном ему объекте происходит такое… Где, кстати, он? Я не видел коменданта в последнее время!

      – У полковника Федотова,