Моя Елизаветка. Сергей Емельянов

маленьких дощечках с колесиками-подшипниками. Они быстро перемещались на них, отталкиваясь от земли специальными деревяшками. Считалось, что от постоянного толкания руки у них очень сильные и связываться с ними опасно.

      Рядом с нашими домами были окопы; после войны они сильно осыпались и служили нам местом для игры в войну.

      Были игры и поопаснее. В лесах под Москвой после войны еще оставались патроны и боеприпасы. Ребята с Елизаветки и других мест находили их и привозили в Москву. Особым шиком среди пацанов считалось бросать их в костер. Патроны рвались, и осколки разлетались вокруг. Одну девочку из нашего окружения убило; другая – моя соседка Нинка Петрова – получила ранения, но осталась жива.

      Жизнь старшего поколения нашей семьи, разумеется, была связана с войной. Все мои взрослые родственники – мужчины – попали на фронт.

      Два маминых брата – профессиональные военные Иван и Николай – прошли через всю войну, остались живы и даже не были ранены. Старший, Иван, служил в бронетанковых войсках и дослужился до звания полковника. Младший, Николай, капитан первого ранга, встретил войну в Ханко, откуда его на катере под обстрелом немецких самолетов эвакуировали в Ленинград. Там он провел бо́льшую часть войны, работая в управленческих структурах военно-морского флота по финансовой части.

      Отец

      Родился он в Арзамасе, учился в реальном училище, видимо, неплохо. Во всяком случае, в шахматы играл хорошо, конкурировал с сильнейшими игроками города. Однажды он даже играл с известным во всей дореволюционной России маэстро Дух-Хотимирским. И, несмотря на то что проиграл, заслужил одобрение мастера.

      Получать высшее образование поехал в Нижний Новгород; было это в том самом 1917 году. Затем с отступающими частями белой армии перебрался в Томск, где продолжил учебу в политехническом институте. Когда город взяли «красные», в институт пришли «комиссары в пыльных шлемах» и потребовали, чтобы студенты показали им свои руки. Если руки были рабочие, грязные и мозолистые, то таким говорили: «Ты, братишка, наш, рабоче-крестьянский, учись дальше, нам специалисты нужны». Если же руки были чистые, как у отца, таким говорили: «Катись отсюда, пока цел». Хорошо еще, что дали на руки справку об окончании трех курсов института. Она и заменяла ему всю жизнь документ об образовании. В анкетах в графе «образование» писал: «неоконченное высшее» и прикладывал эту справку.

      После того как ему пришлось расстаться с институтом в Томске, отец перебрался в Москву, стал работать экономистом. В 1926 году он опубликовал монографию, посвященную анализу грузопотоков в бассейне реки Оки.

      Эту тему он продолжал разрабатывать и дальше. В моем архиве сохранился сборник материалов под названием «Проблема реконструкции бассейна реки Оки», изданный Академией наук СССР в 1935 году. В нем опубликована статья отца, в которой рассматриваются вопросы развития речного транспорта в бассейне реки Оки, в том числе анализируются возможности соединения Оки через