Тени. Сплетенные тьмой. Эмили Болд

дыхание стало жестким и сбивчивым. Девушка войдет внутрь. Скоро. Он будет заниматься вместе с ней в этой комнате и…

      Бастиан издал тяжелый вздох, потому что ярость причиняла ему нестерпимую боль. Он сжал кольцо в кулаке сильнее, так что металл впился в кожу. Ему не хватало воздуха. Всегда, когда приходилось долго игнорировать внутренний голод, его грудь сжималась. Он открыл окно и обеими руками схватился за карниз. Девушки уже не было. Она вошла внутрь. Теперь она находилась здесь, как и все другие. Но все-таки… что-то в ней было…

      Желание снова пробило брешь в его самообладании, и Бастиан издал устрашающий рык. Он взглянул на свои руки, на пальцы, обхватившие камень, и на темную паутину, расползавшуюся под кожей, словно тату. Эти черные плетения пульсировали на его предплечьях, как набухшие вены.

      Бастиан глубоко вздохнул.

      – Не сейчас! – тихо приказал он сам себе и спрятал цепочку с кольцом обратно под футболку. Затем выпрямил спину и начал тереть ладони друг о друга, пока предательская паутина не исчезла. – Я могу это контролировать! – убежденно повторял он, и, действительно, его кожа снова приняла обычный здоровый вид. Два глубоких вдоха. Бастиан снова держал себя в руках. Его пульс восстановился, а боль в груди отступила. Он поднял руку, чтобы закрыть окно, но увидел своего брата, преследовавшего светловолосую школьницу, которая занималась пробежкой в парке.

      Догнав девушку, Тристан похлопал ее по плечу, она удивленно обернулась, но обрадовалась ему.

      Бастиан застыл. Он не слышал, о чем разговаривали эти двое, но ему это было и не нужно. Все, что он видел, говорило само за себя. Оставалось лишь без зависти признать, что Тристан виртуозно пользовался этим, хотя это его разрушало. Он пользовался этим всегда и везде, где бы ни захотел.

      Бастиан выругался и прищурил глаза. Ему не нравилось, что брат, хихикая, утягивал девчонку с собой за деревья, чтобы его не было видно с дорожки. Еще меньше ему нравилось, что Тристан обхватил ее лицо руками и их губы соприкоснулись. Но что его по-настоящему выводило из себя, так это то, что на руках Тристана выступили черные, как ночь, паутинки и продолжали распространяться по коже, пока длился поцелуй.

      – Черт побери! – пробурчал Бастиан, и Тристан отклонился от девушки, будто услышал его.

      Бастиану даже показалось, что брат повернул голову и посмотрел в его сторону. Ухмыльнувшись, тот вышел из тени деревьев, выглядя при этом так, словно не он только что утолил свою ярость этим поцелуем. Средь бела дня. В школьном дворе.

      Бастиан знал, что Тристан не мог побороть свой порок. Но когда компания парней вышла из зимнего сада и обступила Тристана, казалось, что ничего и не произошло. Брат и его друзья, как обычно, дразнили Гвинеда и уже через несколько секунд исчезли за дверью главного входа.

      Злость снова овладела Бастианом, но в этот раз он уже мог себя контролировать. Он научился это делать. Потому что, в отличие от Тристана, на него давила не только ярость, но и ответственность. Ему пришлось научиться усмирять переданный