Царство Греха. Керри Манискалко

было сталкиваться с ними воочию или даже по-настоящему в них верить. Бабушкины истории и так были достаточно пугающими. Виттория конечно подшучивала над ее предрассудками, но все же ходила за кладбищенской землей и святой водой и читала заклинания над амулетами в свете полной луны каждый месяц вместе со мной.

      Я перевернулась на бок, ломая голову над самым сложным вопросом из всех. Если сестра не сняла амулет сама, то кто это сделал и где он теперь?

      Если ее убил охотник на ведьм, он возможно присвоил украшение в качестве трофея. Вероятно, этот человек заподозрил, что амулет был необычным и имел настоящую магическую силу. Мои мысли вернулись к темноволосому незнакомцу. Он был слишком хорошо одет для члена братства, да и не выглядел как тот, кто мог бы посвятить свою жизнь богу. Слишком дерзкий. Не знаю, походил ли он на охотника за ведьмами, раньше я их не встречала. Но, возможно, незнакомец был вором. Во всяком случае, он очень уверенно чувствовал себя в тени.

      Я проклинала себя за то, что не последовала за ним, когда была такая возможность. Он ускользнул и забрал с собой все ответы. Хотя не все так безнадежно. С колотящимся сердцем я вскочила и рывком выдвинула ящик прикроватной тумбочки. На дне его сверкнул металл. Незнакомец допустил одну огромную ошибку – уронил свой нож. Однажды кто-нибудь обязательно узнает такой необычный клинок.

      Мои мысли пришли в относительный порядок. Это то, что было нужно. Теперь можно перестать воскрешать в памяти эту ужасную ночь и занять себя чем-нибудь другим.

      Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы отогнать очередную волну подступающих слез, я пообещала себе отыскать незнакомца и узнать, кто он, чем занимается и откуда знал мою сестру.

      Если это он забрал у меня Витторию, я заставлю его заплатить собственной жизнью.

      Семь

      Как я ни старалась замедлить время, со дня похорон сестры пролетели уже три недели. Три недели я пролежала на ее кровати в нашей комнате, рыдая в простыни, уже почти утратившие запах лаванды и белого шалфея – ее запах.

      В некоторые дни я спускалась на первый этаж и садилась перед камином на кухне, смотрела на пламя и представляла, как сгораю в нем. Но не так, как наши предки. Ярость и жажда отмщения медленно пожирали меня, превращая в пепел ту, кем я когда-то являлась.

      Временами только гнев и напоминал мне о том, что я еще жива. Сегодня вечером после ужина бабушка раз за разом бросала на меня встревоженный взгляд и, перелистывая семейный гримуар, нашептывала заговоры на здоровье и благополучие. Ей была непонятна поглотившая меня ненависть.

      Жажда мести стала частью меня, такой же жизненно важной и незаменимой, как сердце или легкие. В течение дня я была примерной дочерью, но как только наступал вечер, отправлялась бродить по улицам в поисках способа исправить чудовищную несправедливость. Никто не знал таинственного незнакомца и не видел прежде его смертоносного кинжала. Впрочем, возможно, люди не хотели говорить о нем из страха. День за днем гнев лишь усиливался.

      Темноволосый