Наваждение. Тропою Забытых. Юлия Цыпленкова

меня с моими постояльцами позвали. Так выпивали они вроде вместе со всеми, и слова хорошие говорили – желали всего доброго новорожденному. Плясали даже, наши девки вытащили в круг. Все в тот день перепились, а Шеймос и господин Никс на своих двоих вернулись, даже не покачивались. Я еще подумал – вот что значит такая служба серьезная. Это тебе не стражи и не солдатня. Меру знают, лишнего не выпили и никого не обидели. Даже меня вести пришлось, хоть я и не выпиваю особо, а они, будто и не пили.

      И вдруг такое… Ну, не было причин для этого зверства! И тот день я сам много раз вспоминал. Встали сразу после рассвета, как обычно. У нас же не город, свой устав, свои порядки, свои развлечения. А им свой срок, как известно. Я как раз у очага возился, завтрак готовил, когда они спустились. Спросили, нужна ли помощь. Нет, говорю, пока ничего не надо. Садитесь, мол, завтракать. Поели, потом Шеймос со стола прибрал, господин Никс за водой пошел, я в окно видел, как он подошел к колодцу…

      – К нему кто-нибудь подходил?

      – Да, соседка наша тоже с ведром подошла, потом невестка старосты. Господин Никс с ними разговаривал, улыбался. Потом я от окна отошел, но он вскоре вернулся.

      – Выглядел также? Ничего не изменилось?

      – Да нет, – Сэт пожал плечами. – Шутил, мол, женщины у нас бойкие. Посмеялись. Потом они с Шеймом забор мне поправлять пошли, скособочило его. Молотками стучали, я слышал. Еще какой-то мелочью занимались. Всё рядом с домом. Затем Шейм за обед взялся, я-то со своими травками возился. Болтали с ним… ни о чем, так, между делом.

      – А Никс?

      – А он на крыльце сидел, фигурку вырезал. Он их частенько вырезал, – Виллор кивнул. У Никса это хорошо выходило. – Ребятне потом раздавал. Ну, вот и тогда всадника на коне вроде выстругивал. Мальчишки еще рядом с ним сидели, смотрели. Потом Шеймос к столу нас позвал. После обеда господин Никс взялся посуду мыть, Шеймос на крыльцо вышел, посидел немного, затем наверх поднялся вздремнуть. Меня позвали к кузнецу, его подмастерье себе руку сильно обжег, а когда вернулся, господин Никс опять вырезал, ну и ребятня рядом с ним. Знали, что фигурка еще не доделана, вот и ждали, когда выйдет. Шеймос еще спал. Потом спустился. Я ужином занимался, господин Никс со мной уже сидел, разговаривали. Тоже ничего важного. Шейм к нам подсел. После мы на улице сидели, погода-то хорошая была, вечер теплый. Ну, вышли за ворота, сели на бревно, к нам сосед подошел. Поговорили, там уж сумерки начались. Соседа жена крикнула, он ушел. Мы еще немного посидели и тоже в дом ушли. Чаю еще попили, ну и разошлись. Они быстро затихли, а я еще настой варил. Потом лег.

      – Примерное время, когда вы легли?

      – Ну, часов десять может было… Да, четверть одиннадцатого, я как раз время засекал.

      – И за это время ни голосов, ни движения сверху?

      – Да нет же, говорю, затихли. Я думал, уже уснули. Шейм, тот вообще умеет… умел засыпать быстро. Лежу, глаза прикрыл, вдруг шаги. Думаю, не спится кому-то. И шаги такие мерные. Туда-сюда, туда-сюда. Потом опять тишина, ну а дальше возня, грохот, треск кустов, крик господина Никса…

      – Теперь остановимся, господин