Дрозды: Лейб-гвардии поручик. Владимир Александрович Андриенко

не знаю. Я только назначен военным комиссаром. Никаких сведений у меня нет.

      – Нужно послать людей…

      – Уже посланы, – сказал Трифонов. – Но ответа пока нет. Можно предположить, что наша батарея в руках белых. Чем это грозит – вам не нужно объяснять. Хотите полного разгрома?

      Комиссар по делам финансов Блохин поддержал Трифонова:

      – Товарищ Трифонов прав. Нужно уходить.

      – Но нам не успеть вывезти архивы! – вскричал Бабкин, комиссар по делам труда.

      – Сжечь! Все сжечь!

      – Смотря сколько времени вы нам дадите.

      – Может быть два или три часа.

      Но Трифонов ошибался. Времени на эвакуацию больше не оставалось. Конные сотни белых уже прорвались в центр города, и члены ВРК услышали выстрелы на соседней улице.

      – Что это? – спросил Сырцов.

      – Белые сбили наши заслоны, товарищи. Нужно уходить отсюда! Заседание ВРК закрыто…

      ***

      Конный отряд, который вел штаб-ротмистр Аникеев, пролетел мимо здания, где заседали комиссары.

      Новый военный комиссар Трифонов смотрел в окно.

      – Это конница белых. И они пришли за нами, товарищи!

      – Какое там, – возразил Сырцов. – Мимо идут.

      – Может, не знают что мы в этом здании? – рассуждал Трифонов.

      – Или задача у них иная, товарищи. Но нам стоит уходить немедленно.

      – Он прав, товарищи. Срочная эвакуация!

      Штаб-ротмистр не имел намерения захватить правительство Донской республики. Он спешил спасти заключённых в тюрьме. Его отряд на удивление легко прорвался к цели. Лабунский не ошибся в своих предположениях – красные не смогли организовать сопротивления. Небольшой по численности отряд штаб-ротмистра они приняли за конный полк.

      И дальше удача от них не отвернулась. Ворота тюрьмы были сразу открыты. На этот раз приказ Шамова о расстреле и присылке отряда с пулеметом сыграл на пользу офицерам. Начальник тюрьмы подумал, что это прибыл тот самый отряд. Когда он увидел людей в погонах, было уже поздно. Небольшой отряд охраны сдался на милость победителей.

      – Ростов занят войсками полковника Дроздовского! Всем сдать оружие! – приказал штаб-ротмистр Аникеев. – Лабунский!

      – Здесь, господин штаб-ротмистр.

      – Идите и освободите всех в этой тюрьме.

      – Расстрелов не было в эту ночь? – спросил Лабунский сдавшихся конвоиров.

      – Никак нет, ваше благородие. Нынче никого стрелять не водили.

      – Ваше счастье! Ведите.

      Двери камеры отворились и Лабунский вошел в неё победителем, хотя на нем была та же драная шинель.

      – Господа офицеры! Вы свободны!

      – Корнет!

      Поручик Штерн бросился обнимать Лабунского.

      – Вы нас спасти! А мы уже черт знает, что про вас подумали!

      – Говорили, что вы записались к красным.

      Лабунский ответил:

      – Это так и было, господа. Но моя служба у них продолжалась недолго. А спас вас не я. Это дивизия полковника Дроздовского.

      – Дроздовского? – спросил полковник Петров. – Михаила Гордеевича?