Шанталь. Шах и мат. Ирада Нури

ни говоря, он вышел, и через минуту в дверь постучали:

      – Разрешите войти, Ваше Величество? Капитан Патрис де Сежен к вашим услугам!

      – Войдите.

      Он пытался скрыть, но я видела, как сильно он уязвлен подобным обращением. Но иначе было нельзя.

      Указав на стул, я предложила ему сесть, но он, упрямо поджав губы помотал головой и остался стоять, теребя в руках шляпу.

      Молчание затягивалось. Кто-то должен был начать первым, чтобы разорвать напряженную тишину. Кашлянув, я решилась:

      – Мое решение не должно вас удивлять, капитан. On ne court pas deux lièvres à la foix… За двумя зайцами погонишься… хотя, в вашем случае, это должно звучать как: «Нельзя служить одному королю, будучи на службе у другого».

      Патрис вскинул голову. С минуту он сверлил меня мрачным взглядом, а затем молча развернулся и вышел, хлопнув дверью.

      Я его понимала, но увы, ничем не могла помочь. Согласна, выбор не простой, но сделать его все равно придется.

      Называя пиратами всех, кто занимался разбоем и грабежами на морях, люди сильно ошибались. Пират пирату рознь, ведь не зря, всех их называли по-разному: флибустьеры, корсары, каперы, рейдеры, буканьеры…

      Рейдерами, к примеру, называли наемников, состоявших на службе у сильных мира сего. Их главной задачей был вовсе не грабеж, а нанесение вреда судам противников и их последующее утопление, для чего он получали от своих нанимателей специальные корабли и снаряжение.

      Капитанов вместе с их командами, которые получали от государств разрешение грабить и топить коммерческие корабли, в борьбе за доминирование на Средиземноморье, называли корсарами.

      Но были и такие, как капитан «Смерча», имеющие специальное каперское свидетельство, разрешающее им нападать на корабли определенной страны, с которой государство выдавшее документ, находилось во враждебных отношениях. Связанным по рукам и ногам обязательствами, каперам не оставалось ничего другого, как соблюдать целый ряд правил, а именно: нападать и вести бой исключительно под флагом страны, выдавшей им подобное свидетельство. Любое отступление от правил могло привести к тому, что действия каперов начинали рассматриваться государством, как нарушение условий соглашения, и в этом случае, они объявлялись вне закона и становились обычными пиратами.

      В обмен на помилование и возвращение титула, Патрис подписал договор с французским королем, и до сих пор, каким-то непостижимым образом умудрялся совмещать не совмещаемое: быть капером и пиратом одновременно. Но дальше так продолжаться не могло. В качестве слуги двух господ Патрис меня не устраивал, так как полностью доверять такому капитану, я не могла. Ибо, как говорится: Amour peut beacoup argent peut – сильна любовь, да деньги сильнее. Продавшийся один раз, может продаться и во второй. Дело лишь в цене. И если рано или поздно нам придется разорвать замкнутый круг, то почему бы не сейчас?

      Пусть решит, наконец, под чьим флагом собирается сражаться: под французским или тахмильским?

      Собираясь последовать примеру сопящего