Перелётный жених. Книга третья. Стасс Бабицкий

удивленной интонацией, словно заторможенное эстонское эхо, и перевел взгляд на Аню. – Или это снова твое… Обоюдное решение?

      Девушка фыркнула и надула губки.

      – Нет, я просто понял, что детские мечты должны сбываться в детстве, – усмехнулся Юрка. – А взрослые не мечтают. Они подходят к жизни ответственно и занимаются по-настоящему серьезными проектами. Поэтому рано или поздно с серфингом придется завязать. Да, дорогая? И найти что-нибудь перспективное. Во-первых, я бы очень хотел устроиться в команду раскрашивателей облаков. Это ващще улет! Они разбрасывают с самолета-опылителя цветные порошки для улучшения пейзажей над пляжами и настроения отдыхающих. Делают зеленые облака или пурпурные, это нереально красиво. Но сначала нужно выучиться на пилота, туда без лицензии не возьмут. Либо второй вариант: стану объяснятелем шуток в кино.

      – Это как?

      – На каждом сеансе в зрительном зале обязательно найдутся один-два человека, которые не врубаются в шутки. Замечал такое? Все хохочут, пополам сгибаются, а эти сидят, словно им швабру вставили, головой вертят и не понимают, над чем смеяться. Вот тут им и пригодился бы объяснятель шуток.

      – И что, думаешь, они согласятся платить деньги за твои подсказки?

      – Нет, конечно. Заплатят производители фильмов.

      – С чего вдруг?

      – Сейчас мир повернут на идее: помогать людям с ограниченными возможностями. Не только пандусы и отдельные стоянки, культура тоже вовсю топит за инклюзивность. В музеях у каждой известной картины поставили объемные гипсовые копии, чтобы слепые могли любоваться шедеврами на ощупь. Так и тут. Достаточно просто убедить всех, что отсутствие чувства юмора – это тоже чуть-чуть инвалидность, и что такие зрители очень страдают, когда не могут посмеяться вместе со всеми. Тогда при покупке билета можно будет взять наушник, как у секретного агента, и я, как синхронный переводчик, буду объяснять, в чем соль каждой шутки. За стабильную зарплату. Круто же?

      – Или можно завязать с фантазиями, и вспомнить, что три года назад мы уже выбрали идеальную работу, – перебила его подруга. – Работу, которая обеспечила нам крышу над головой и стабильный доход. Работу, с которой ты постоянно сбегаешь в эти свои бухты с чумовыми волнами…

      – Да, да, работа лучше не придумаешь, – поспешно согласился Юрка. – Мы – обниматели во'мбатов.

      – Кого-кого? – не понял Лев.

      – Во'мбатов, – повторил обниматель.

      – В смысле вомба'тов?

      – Нет, именно во'мбатов, – Аня произнесла слово медленно и с четкой артикуляцией. – Так правильнее, по-научному.

      – А как же…

      Привычный мир рушился уже несколько недель, но почему-то именно сейчас Лев осознал всю безвозвратность происходящего и окунулся с головой в пронзительную тоску. Выходит, Егор был не прав? Нет такого зверька – вомба'т? Может быть, и серого котейку зря в ботинок носом тыкали…

      – Подожди, а если это как с Пика'ссо и Пикассо'? Художник родился в Испании,