Фамильная реликвия. Ксения Винтер

на неё три яйца.

      – В самом деле? – Николай натянул джинсы, а затем, совершенно не озаботившись надеть ещё и футболку или майку, подошёл ко мне, щеголяя обнажённым торсом с неплохо проработанными грудными мышцами и даже лёгким намёком на кубики пресса. – А ты знаешь, что Анну Степановну считают ведьмой?

      – Слышала, – мрачно подтвердила я. – Но это всё чушь несусветная! Бабушка всю молодость проработала ветеринаром при колхозе. Какая из неё, к чёрту, ведьма!

      Николай в ответ лишь пожал плечами и вытащил из навесного шкафчика две тарелки, две вилки и две чашки.

      – Я тоже сильно удивился, когда узнал, – признался он. – В моём представлении ведьмы должны выглядеть как-то иначе… более пугающе, что ли. А тут обычная милая старушка, пусть и очень одинокая.

      Это был камень в мой огород. И мне совершенно нечего было на него ответить.

      – Когда я жила здесь, в деревне, про этот дом, – я обвела рукой обстановку, – тоже говорили, что здесь жила ведьма.

      – Я знаю, – кивнул Николай. – Из-за этих слухов дом стоил сущие копейки, поэтому я его и купил.

      – И что? Видел здесь что-нибудь странное?

      – Ровным счётом ничего. Ну, разве что детвора всё время вокруг околачивается и так и норовит забраться внутрь.

      – Почему же ты тогда не закрываешь дверь? – удивилась я.

      Николай нахмурился.

      – Всегда закрываю. Кстати, как ты вошла внутрь?

      Я замерла: по спине пробежал неприятный холодок.

      – Дверь была открыта, – тихо проговорила я, растерянно глядя на мужчину.

      – Наверно, совсем замотался вчера и забыл запереть после того, как ты ушла, – легкомысленно отмахнулся он, быстро найдя объяснение. – Впредь буду внимательней.

      Неудачный день

      Разговор с Николаем меня успокоил, так что я вернулась домой в приподнятом настроении. Бабушка, несмотря на то, что ночью почти не спала, уже вовсю хлопотала возле печи.

      – Доброе утро, бабуль, – поприветствовала я её, улыбнувшись.

      – О, привет, Женечка, – старушка торопливо принялась доставать из печи лопату, на которой несколькими ровными рядками лежали румяные пирожки. – Я как раз твои любимые пирожки испекла. С мясом и капустой. А ты куда в такую рань ходила?

      Я даже опешила от подобного вопроса.

      – Бабуль, я вообще-то сутки дома не была, – осторожно заметила я. – Вчера утром уехала до магазина, но по пути наткнулась на сломанную скорую, вот и весь день катала вашего фельдшера по близлежащим деревням.

      – Николая? – бабуля нахмурилась. – Не стоит тебе общаться с ним. Дурной он человек.

      Подобное заявление поразило меня ещё больше, чем вопрос, заданный ранее.

      – Тебе не нравится Николай? – уточнила я, усаживаясь за стол. – Почему? Мне он показался очень милым.

      – У зла тысячи лиц, – назидательно проговорила бабушка, – и самое излюбленное – лик добродетели.

      “Ясно, – обречённо подумала я. – Похоже, проповеди местного попа не пошли ей