Ожерелье королевы. Александр Дюма

– столь чистой воды и так искусно огранен, что мог стоить тридцать, а то и все сорок тысяч франков.

      Обойдя стол, перстень вернулся к Калиостро, который невозмутимо надел его обратно на мизинец и сказал:

      – Я вижу, вы мне не верите; с подобным роковым недоверием мне приходится бороться всю жизнь. Поплатились за это многие: Филипп Валуа – когда я советовал ему открыть Эдуарду путь к отступлению; Клеопатра – когда я предсказывал, что Антоний будет разбит; троянцы – когда во поводу деревянного коня я говорил им: «Кассандра вдохновлена свыше, послушайтесь Кассандру».

      – Это невозможно! – воскликнула сквозь одолевавший ее хохот г-жа Дюбарри. – В жизни не видела, чтобы человек мог быть таким серьезным и в то же время таким забавником.

      – Уверяю вас, – с поклоном ответил Калиостро, – что Ионафан был еще большим забавником, чем я. О, что это был за очаровательный товарищ! Когда Саул его убил, я чуть с ума не сошел от горя[9].

      – Послушайте, граф, – вмешался герцог де Ришелье, – если вы не остановитесь, то сведете с ума беднягу Таверне: он так боится смерти, что смотрит на вас испуганными глазами, поскольку поверил в ваше бессмертие. Скажите, но только откровенно: вы бессмертны или нет?

      – Вы спрашиваете, бессмертен ли я?

      – Вот именно.

      – Этого я не знаю, но точно могу сказать одно.

      – Что же именно? – спросил Таверне, слушавший графа с более напряженным вниманием, чем остальные.

      – А то, что я и вправду был свидетелем всего, о чем тут говорил, и знавал всех, о ком тут упоминал.

      – Вы знали Монтекукколи?

      – Как знаю вас, господин де Фаврас, и даже ближе: вас я имею честь видеть во второй или в третий раз, тогда как с этим опытным стратегом прожил в одной палатке почти год.

      – И вы знали Филиппа Валуа?

      – Я уже имел честь сообщить вам об этом, господин де Кондорсе. Только потом он вернулся в Париж, а я покинул Францию и вернулся в Богемию.

      – А Клеопатру?

      – Да, госпожа графиня, и Клеопатру. Я уже говорил, что у нее были такие же, как у вас, черные глаза и грудь, почти столь же прекрасная, как ваша.

      – Но, граф, откуда вы знаете, какая у меня грудь?

      – У вас она такая же, как у Кассандры, сударыня, и в довершение всего у нее, как и у вас, или, вернее, у вас, как и у нее, слева, на уровне шестого позвонка, есть черное родимое пятнышко.

      – Но вы же просто чародей, граф!

      – Э нет, маркиз, – со смехом возразил маршал де Ришелье, – об этом рассказал ему я.

      – А откуда это известно вам?

      – Семейная тайна, – поджав губы, ответил маршал.

      – Отлично, отлично, – пробормотала г-жа Дюбарри. – Ей-богу, маршал, когда идешь к вам, нужно накладывать двойной слой румян. – И, повернувшись к Калиостро, добавила: – Значит, сударь, вы владеете секретом молодости, потому что для своих трех-четырех тысяч лет выглядите едва ли на сорок.

      – Да, сударыня, у меня есть секрет молодости.

      – Омолодите же меня в таком случае!

      – Вам, сударыня, это ни к чему: чудо уже свершилось. Ведь человеку столько лет, на сколько

9

Ошибка: Саул не убивал своего сына Ионафана, он был убит в битве с филистимлянами (I Царств. 31, 2).