Ожерелье королевы. Александр Дюма

еще, при чем тут Ватель, – пробормотал дворецкий.

      – Вам, кажется, не по вкусу такое сравнение?

      – Да нет, просто благодаря удару шпагой, которым он покончил с собой, господин Ватель приобрел бессмертие.

      – Ах, так вы полагаете, что ваш собрат заплатил за славу слишком дешево?

      – Нет, ваша светлость, но подумайте сами: сколько таких же, как я, дворецких мучаются, сносят обиды и унижения гораздо худшие, нежели удар шпагой, и тем не менее не обретают бессмертия!

      – Но не думаете ли вы, сударь мой, что для бессмертия нужно быть либо членом Академии[2], либо мертвецом?

      – Коли на то пошло, ваша светлость, лучше уж оставаться в живых и исполнять свой долг. Не стану я умирать и исполню свой долг так же, как это сделал бы Ватель, будь господин принц Конде чуточку терпеливее и подожди он еще с полчаса.

      – Но вы же посулили мне какие-то чудеса? Весьма ловко с вашей стороны.

      – Нет, ваша светлость, никаких чудес.

      – Чего же в таком случае вы ждете?

      – Вы действительно хотите знать, ваша светлость?

      – Еще бы! Мне очень любопытно.

      – Я жду, ваша светлость, бутылку вина.

      – Бутылку вина? Объяснитесь же! Это становится интересным.

      – Дело вот в чем, ваша светлость. Его величество король Швеции, я хотел сказать, его сиятельство граф Хага, не пьет ничего, кроме токайского.

      – Как! Неужели в моих погребах не найдется токайского? Если так, то эконома надо гнать в три шеи.

      – Нет, ваша светлость, у вас есть еще около шестидесяти бутылок.

      – Стало быть, вы полагаете, что граф Хата выпивает за обедом шестьдесят одну бутылку?

      – Немного терпения, ваша светлость. Когда господин граф Хата впервые посетил Францию, он был тогда только наследным принцем. Однажды он обедал у покойного короля, который как раз получил дюжину бутылок токайского от его величества императора Австрийского. Вам известно, что отборное токайское попадает только в императорские погреба и что даже монархи пьют его лишь в том случае, если получают в подарок от его императорского величества?

      – Известно.

      – Так вот, ваша светлость, из того вина, что отведал тогда наследный принц и нашел восхитительным, сейчас осталось только две бутылки.

      – Вот как?

      – Да, и одна из них все еще находится в погребах короля Людовика Шестнадцатого.

      – А другая?

      – А другая похищена, – с улыбкой триумфатора заявил дворецкий, который понял, что после долгой борьбы его победа уже близка.

      – Похищена? Кем же?

      – Одним моим другом, экономом покойного короля, человеком, который многим мне обязан.

      – Так, и, стало быть, он вам ее отдал.

      – Конечно, ваша светлость, – гордо ответил дворецкий.

      – И что вы с нею сделали?

      – Поместил в погреб своего хозяина, ваша светлость.

      – Вашего хозяина? Кто же был в те времена вашим хозяином, сударь?

      – Его светлость

2

Членов Французской Академии называют «бессмертными», потому что на место одного умершего из 40 ее членов немедленно избирают другого.