Дети света. Лейна Шак

Герда по спине прошла нервная дрожь, а Сандал преспокойно снова взбежала по ступенькам крыльца и нырнула в темный коридор корпуса.

      – Ты угрожала мне язык оттяпать, если я буду дерзить, а сама что? – еле поспевая за ней, выдохнул Герд.

      Сандал потрясла головой.

      – Во-первых, я не при исполнении, – жестким голосом, будто это Герд провинился, а не она, отвечала командир. – Во-вторых, у нас с ним есть твердый уговор, что он не вмешивается в мои дела без особой на то надобности. А в-третьих, – и тут Сандал резко поворотилась к Герду лицом так, что тот не успев затормозить, ткнулся носом прямо в отвороты ее расстегнутой кожанки – выше он не доставал, – не вздумай это повторить! – Она вперилась в него своими магнетическими глазами. – Ни с Зарли, с ним так только я одна могу разговаривать, ни с кем бы то ни было еще, понял?!

      – Понял, – выдавил из себя Герд обиженно.

      Сандал устало опустила плечи и уже более миролюбиво добавила:

      – Пойдем, тонну бумаг на тебя еще заполнять.

      Герд понуро брел вслед, недоумевая, по каким таким причинам его командир может позволить себе так разговаривать с главнокомандующим, да еще и «одна» из всех. И с чего вдруг главнокомандующий должен не вмешиваться в «ее» дела?

      «Зарли, значит», – напомнил себе Герд и потер переносицу перед тем, как сесть за стол и придвинуть разбросанные по нему документы. Когда с ними было покончено, он люто ненавидел весь документооборот в общем, и самую бумагу в принципе.

      Оказавшись наконец в той самой комнате, которую он в спешке покинул месяц назад, только успев в нее заселиться, Герд подошел к единственной незастеленной койке и внезапно понял, что ему еще нужно тащиться в тыловое обеспечение получать на себя вещи, включая матрац, который в прошлый раз был, а сейчас почему-то отсутствовал. А для этого нужно было еще сначала взять у Сандал очередную бумажку, чего он, разумеется, заранее не сделал. Сдавленно стеная и проклиная весь белый свет, Герд развернулся и поплелся обратно.

      Спустя час его кровать все-таки была застелена, а на ней покойно лежали два его собственных рюкзака, один стандартный вещьмешок и одна вполне себе стандартная собака. Герд стоял, подбоченясь и неотрывно смотря на эту композицию, и не решался больше ничего предпринять. Он зверски устал, хотел спать и есть – на ужин они с Сандал опоздали – но, с другой стороны, надо было уже покончить с одним вопросом. Дело в том, что с тех самых пор, как Герд еще по пути в Противостояние искал в рюкзаках повязки для себя и Старты, он так ни разу больше и не решился заглянуть ни в один из них, кроме того случая, когда утром перед отправкой в учебку переодевался. Рюкзаки с немым укором смотрели на него, разрывая душу на куски, заставляя морщиться от вины и чувства утраты, но для Герда не было ничего труднее, чем просто взять и открыть их. Хотя дольше тянуть уже тоже невозможно, уговаривал он себя.

      Глубоко вздохнув и переведя взгляд на Старту, которая жалостливо заскулила и вяло повиляла ему хвостом в ответ – явно просила есть – Герд решил, что овчарка ведь все равно никуда не денется