По весеннему льду. Юлия Парфенова

питомцами. Вернулась затихшая было днём тревога, к ней прибавился сильный озноб. Весенний воздух казался сырым и очень холодным.

      Она представляла Пашку, который в полном одиночестве лежит у себя в квартире, глядя на светлый квадрат окна. А, может, не квадрат, а узкую белую щель, между шторами. Или шторы у него совсем задёрнуты, и он просто смотрит на стену. И не выключает свет. Ведь когда донимает болезнь, человек не может выключать свет, темнота съедает заживо последние остатки душевного самообладания, это Тома знала точно. Она сама ужасно боялась темноты с детства. Темнота ассоциировалась со смертью. Маленькая Тома проводила пару летних месяцев с родителями матери, и прекрасная летняя жизнь, наполненная по горлышко запахом травы, цветами, ягодами, шумом старых сосен, растущих на участке, вся эта летняя сказка чётко делилась на день и ночь.

      Этот разлом света и тьмы произошёл, когда Томе было лет семь, а может, даже чуть меньше. День был прекрасен, ночь – мучительна. Маленькая Тома спала в одной комнате со своей второй бабушкой, их кровати стояли совсем близко. Каждую ночь Тома боялась. Страшно было невыносимо, Тома не могла заснуть, она была занята важным делом – слушала, как дышит бабушка. Дышит – значит жива. Девочка задерживала собственное дыхание, чтобы не шуметь, но сердце не слушалось и оглушительно стучало, не в груди, а почему-то в ушах. Иногда Тома старушку будила, не доверяя тихому посапыванию с её кровати. А вдруг, это последнее посапывание? Мягкосердечная, всегда чуть суетливая вторая бабушка тревожно спрашивала, что у неё болит, а когда выясняла в чём дело, долго ворчала, прежде чем снова заснуть: «Глупостями какими занимаешься, я не умру, пока ты не вырастешь, а когда вырастешь, может, доктора придумают таблетку какую волшебную». Про «таблетку» и «вырастешь» говорили и родители. Правда, с большим оптимизмом и гораздо более уверенным тоном. Это позволяло заподозрить, что проблема с волшебной таблеткой тянется уже довольно долго, без видимого результата. На все эти умозаключения семилетней Томе ума вполне хватало. Почему взрослые считают детей глупыми простачками, неспособными к последовательному анализу поступающей информации?

      Кстати, приснившаяся бабушка со стороны отца, была куда более сурова и прямолинейна. Если она не хотела отвечать на вопрос, то просто молчала. Или резала правду-матку. Про смерть она сказала просто: «Все умирают. И это не самое страшное, бывает хуже». И в этом было что-то целительное, успокаивающее. Тома даже не переспрашивала, что именно бывает хуже смерти, но кожей ощущала, что опыта страхов и несчастья у отцовской матери предостаточно, а значит, она знает, как с ними бороться. И когда-нибудь ей тоже объяснит.

      Тома прекрасно понимала, что помочь человеку с психиатрическими диагнозами она не сможет. Тут доктора нужны. А то, что он её видит везде, так это мозг шутки шутит. Он на ней сфокусировался и получилась сверхценная идея – Тома-спасительница. А её голос он вообразил. А когда услышал, то внушил себе, что именно этот голос он и слышит.