По весеннему льду. Юлия Парфенова

они жили в одной комнате, хотя в период Томиного подросткового расщепления личности, частенько ругались. Обе были упрямы, но никогда не сдавали своих позиций без боя. Бабушка с раннего утра была занята, прихрамывала по квартире (что-то у неё случилось в детстве с ногой, Тома мало интересовалась подробностями), готовила вкусные обеды, убиралась, ходила за покупками. Тома обожала бабушкино окно, потому что на широком подоконнике помещался настоящий тропический сад. Свисали поверх широких мягких листьев огромные граммофончики глоксиний, гладкий шёлк их нежных тёмно-фиолетовых и малиновых соцветий маленькая Тома всегда хотела осторожно погладить пальцем, чтобы почувствовать несовпадение, зрительный обман – цветы производили впечатление бархатных, в мягких переливах красок, но оказывались упоительно атласно-гладкими при прикосновении. Каждую зиму бабушка срезала обвисшие мягкие листья и прятала горшки с цветами под шкаф, в тёмный уголок. А весной происходило чудо – из абсолютно сухого бугорка земли появлялись крошечные розоватые пушистые побеги, и цветок воскресал, чтобы снова радовать взор.

      Рядом с глоксиниями помещался огромный горшок с домашней фуксией, которая напоминала миниатюрное дерево, а во время цветения украшалась причудливыми «балеринками» – так Тома называла розовые соцветия с тёмно-фиолетовыми юбочками. Тома любила пристроиться у бабушкиного окна и играть маленькими куклами-голышами, пристраивая их прямо около ствола цветка, рукой перемещая между веток и листьев. Это был целый мир, целый лес для её кукольного царства.

      По вечерам, когда возвращались с работы родители, бабушка скрывалась в своей комнате, особой общительностью она не отличалась. Если внучка заглядывала к ней, то обычно заставала бабушку за вязанием. Именно тогда Тома любила пристроиться бабушке под бочок и подсунуть ей книгу. И бабушка откладывала своё вязанье, которое клубочком сворачивалось на тумбочке как шерстяной кот с косичками узоров, а потом медленно, не торопясь читала. Это был час волшебства, который Тома ждала весь день.

      Судьба бабушки была с одной стороны обычной, а с другой – совершенно удивительной. Потому что с детства ей помогала какая-то странная, но очень целенаправленная сила, не желающая исчезновения болезненной, не очень красивой, но очень умной девочки с лица земли. Хотя по судьбе этой девочки прошлись с размахом не только жернова эпохи, но и многочисленные беды, не зависящие от слепого революционного бурана. Жизнь каждого человека и каждой семьи болтается между личными несчастьями и сюрпризами, которые преподносит время. А времена, как известно, не выбирают.

      Умерла бабушка, когда Томе было семнадцать лет, она хорошо помнила отпевание в том самом белоснежном с голубыми куполами храме, укрытом старыми деревьями, у основания которых, под мощными стволами и пышными кронами раскинулось кладбище. Мрачноватый молодой священник, с раздражённо-утомлённым выражением лица механически проговаривал слова заупокойных молитв,