Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс). Руслан Мельников

Девчонка и так уже настрадалась.

      – Ты ведь у них новичок, да? Салага? – она блеснула глазами. – Суетишься, дергаешься, говоришь много.

      – Пасть закрой!

      Чернявая перестала улыбаться.

      – Я тебя убью, пятнистый – вдруг тихо, но отчетливо, с грудным придыханием произнесла она. Сказала так, как иные экзальтированные барышни шепчут своему избраннику признание в любви.

      – Чего? – опешил Борис. Такая заява! Оч-ч-чень неожиданно…

      – Убью, говорю тебя. Потом. Земля круглая, пятнистый, а мир тесен. Когда-нибудь мы с тобой встретимся так, что решетки между нами не будет.

      Ну надо же, какой пафос и какая уверенность! Девчонка, брошенная в тресовозку, грозит расправой хэдхантеру…

      – Для такой встречи тебе нужно сначала освободиться, – усмехнулся Борис. – Как минимум…

      – Однажды я уже освободилась, – она коснулась своей левой груди, уже упрятанной под майку и куртку.

      Значит, Стольник прав? Значит, на груди чернявой, в самом деле, был вытатуирован идентификационный номер?

      – Посмотри на меня внимательно, пятнистый. Посмотри и запомни: ты видишь свою смерть.

      Он снова не смог сдержать улыбки. На понты берет дикарка! Только неумело как-то, неубедительно! Все-таки свою смерть Борис представлял несколько иначе.

      Все это становилось забавным.

      Чернявая улыбнулась ему в ответ. Одними губами. Ледяной улыбкой, от которой, казалось, зазвенел воздух в контролерском тамбуре. Глаза дикой не улыбались… Наверное, такие глаза, действительно, могли бы принадлежать старухе с косой.

      Бориса перестало забавлять происходящее.

      – Знаешь, что, смертушка, – процедил Борис. – Вообще-то, если бы не я, тебя бы вы…ли, как дохлую сучку.

      Он вспомнил искаженное лицо Гвоздя, его хриплый голос и руки, судорожно стягивающие джинсы с обездвиженного тела чернявой девчонки.

      – Во все дырки вы…ли бы!

      Она смотрела ему в глаза долго и внимательно. Борис игру в гляделки выдержал.

      – Я, можно сказать, тебя от надругательства спас, а ты тут убивать меня собралась, – хмыкнул он.

      – Тогда, я убью тебя быстро, – серьезно сказала она, пожав плечами. Ее большие карие глаза блестели. Причиной такого блеска обычно бывает или страсть или лютая ненависть.

      О страсти сейчас речи идти, конечно же, не могло.

      – Ты не будешь мучаться долго, пятнистый. Обещаю.

      Однако! Как мило! Мило…

      Борис напрягся. А ведь она, тварюшка эта, действительно, ему начинала… Нравиться начинала, что ли? Поймав себя на этой мысли, Борис пару раз прокрутил ее в голове, глядя в горящие глаза-угольки собеседницы. Убедился, что да, все именно так и обстоит.

      Начинает.

      Нравиться.

      Или не начинает? Или, может быть, не сейчас все пробудилось? Может, раньше? Может, еще тогда, когда он отбивал девчонку у Гвоздя?

      Что ж, тем хуже. Не к месту и не ко времени зародившаяся симпатия его встревожила. Симпатия имеет свойство перерастать в нечто большее, а это ему ни к чему. Хэдхантер, втюрившийся в дикую, которая спит