Комедии. Павел Хоряк

Григорий

      (перебивая матушку, повернувшись к ней лицом)

      Будет, будет – поругались от души.

      (Начинает креститься зашибленной рукой.)

      Прости мя грешного. Сходить к врачу бы надо.

      Матушка

      А с прихожанкой что?

      Отец Григорий

      (в недоумении)

                  С какою?

      Матушка

      Что в слезах.

      Так убивается, бедняжка…

      Отец Григорий

      (присев на лавку, опустив голову и глядя на разбитый телефон)

      Вот досада…

      Матушка

      (стоя немного поодаль и опустив голову)

      И я сочувствую, как вы.

      Отец Григорий

      (тяжело вздыхая)

                Увы и ах…

      Матушка

      Помочь несчастной бы, смотреть невыносимо.

      Отец Григорий

      (продолжая смотреть на телефон)

      Ей-богу, хуже не припомню в жизни дня.

      Матушка

      Так что сказать-то? Кстати, знает ваше имя.

      И так одета…

      Отец Григорий

      (задумавшись на некоторое время, а потом, как бы опомнившись и со злобой)

      Пусть уходит – нет меня.

      (Пауза.)

      Ступайте, матушка.

      Матушка

      Простите, да, конечно.

      (Уходит со стонами, прихрамывая и держась за спину.)

ЯВЛЕНИЕ 3

      Отец Григорий

      (оставшись один, снова принимается за еду)

      Ну наконец-то крошки не было во рту.

      Ох эти бабы – посорвут все планы вечно.

      Однако грех ведь обижаться на еду.

      К тому же пост прошел и можно разговеться.

      (Пододвигая к себе поднос с жареным молочным поросенком.)

      Мой ты румяненький. Да, счастье в жизни есть.

      (Озирая стол.)

      Ножа вот только я нигде не вижу здесь.

      Хоть рви зубами… Черт с ним – главное, наесться.

      (Откусывая кусок поросячьего уха.)

      И без того за месяц с гаком отощал.

      На утке постной с овощами – шутка в деле.

      Все о душе радел смиренно – не о теле.

      Один раз, правда, бес беконом засмущал —

      кишечник, бедный, среди ночи заурчал.

      У холодильника насилу удержался,

      но от поганого соблазна отказался.

      И дабы больше бес меня не донимал,

      то есть кишечник мой, – курчонка я умял.

      Зато сберег господь от грешного искуса

      всевышней силой неземного перекуса.

      (Улыбаясь, закрывает на миг глаза от удовольствия.)

      Теперь о теле надо плотно порадеть

      (в здоровом теле дух здоровый, как известно) —

      душе на пользу, чтобы ей не стало тесно.

      За пост приходится изрядно похудеть.

      (Пытается откусить кусок плоти, но безуспешно.)

      Нет, без ножа не обойтись никак, пожалуй.

      Придется все-таки, неладная, вставать.

      (Встает из-за стола и начинает искать нож по