Хроники минувших дней. Рассказы и пьеса. Леонгард Ковалев

поступков. Прости их, Господи!

      Жил у них зайчик. Олег что-то сделал с ним, и он перестал расти – остался карликом, хотя был уже взрослый. Крохотный, он передвигался на задних лапках: передние ему отдавили. Как собачка, он стоял перед обедающими, ожидая подачки. Одно ушко у него торчало вверх, другое свисало набок, такой маленький, такой несчастный и грустный.

      Мы заночевали. Женщины много говорили, вспоминали. У нас с Олегом, с его братишкой и сестренкой тоже были какие-то дела. Олег показал свои игрушки, дал с собой книжку «Витязь в тигровой шкуре».

      Доктор, у которого мы побывали на приеме, выписал мазь, и она помогла.

      Учился я уж просто не знаю как. Матери учительница говорила, что я способный ученик, однако моими оценками были сплошь двойки. Учебников у меня не было. Вместо тетрадей использовали детские книжки большого формата с крупным шрифтом, на которых писали между строк. Не помню, чтобы я делал дома какие-нибудь уроки. Тем не менее окончил второй, третий, перешел в четвертый класс. Учеба меня не интересовала. Меня занимали книжки, но достать их было негде. В школе, правда, была небольшая библиотека – две полки в шкафу. Я прочел там «Робинзона Крузо», про Гулливера, «Волшебник изумрудного города», «Сказки братьев Гримм», книжки Гайдара, «Белеет парус одинокий», какую-то книгу о японском шпионе, книжку про Амундсена, книжку о шахтерах – что-то похожее на Золя, стихи Маршака, даже книжечку стихов Ломоносова. Продолжал читать в газетах сообщения о военных событиях, прочел тогда «Науку ненависти». Ванька Пасынков дал почитать про Мюнхгаузена.

      В клети у хозяйки хранился всякий крестьянский скарб. Стоял большой пустой ларь, какие-то сундуки, коробы. На стенах висели хомуты, уздечки, другие части упряжи, пучки засушенных трав. С краю стояла картонная коробка, в которой оказалась стопка дореволюционных журналов «Нива» и какие-то другие. Они были интересны, но открыто пользоваться ими я не решался. Спросить у хозяйки тоже не мог: тогда бы открылось, что я шныряю по хозяйским закромам, что, конечно, ей не понравилось бы. Но способ нашелся. Изредка хозяйка уезжала в город, чтобы продать на рынке своего крестьянского товару. Уезжала на весь день на санях, которыми правила сама. Я знал примерно, когда она возвращается, и, оставаясь в избе только с Игорем, мог использовать это время с выгодой для себя. Клеть была закрыта на ключ, мне было известно, где он находится. Так я доставал стопку журналов и целый день читал и рассматривал их. В них были напечатаны интересные рассказы и повести. Там я находил такое, о чем знал только кое-что, понаслышке: картины дореволюционной жизни, портреты особ царствующего дома, генералов, вельмож, священнослужителей, виды городов и природы, иллюстрации к общественным событиям, а также репродукции картин знаменитых художников и веселые, юмористические карикатуры.

      В одном из журналов целую страницу занимала большая фотография: слева был виден край шоссе, справа начинался лес, от шоссе в лес была положена ковровая дорожка, в конце которой