Разбуженный дракон. Александр Мазин

маг!» – думает Санти. И мысль эта скорее удивляет, чем радует. Он смотрит вниз, и взгляд его падает на эфес Белого Меча. Санти касается его, принимает скрытую в нем силу. «А им,– думает он,– рубили врагов, как обычной железкой!»

      «Форма! – говорит ему Меч.– Форма, Большой Брат! Я могу быть Мечом, Посохом, Перстнем или Чашей из аметиста! Мной можно рубить, нащупывать путь, давить теплую смолу или пить из меня старое вино. Мной можно делать все это, но ни Меч, ни Посох, ни Чаша, ни Перстень не разорвут сетей Мироздания! Я – как ты, Большой Брат». Санти немного удивляется тому, что Меч говорит. Так же, как удивился появлению серого великана-дракона. А дракон, о котором вспомнили, тотчас отзывается, шлет ему свою верность. Санти отвечает ему тем же. «Мой Меч, мой Дракон…– думает он.– Не много ли для уличного певца? Или я больше не певец?»

      «А ты хочешь?» – спрашивает Меч.

      Санти задумывается…

      «Да! Хочу! Все же – это Дар! Да! Я оставлю его при себе!»

      «Прекрасно! – одобряет Меч.– Знаешь, ты единственный певец, который вправе решать: оставить ли ему Дар или вернуть Дарящему!»

      Впереди бушует пламя

      И вершины топит мгла.

      И крошится вечный камень,

      Как древесная зола

      Под чугунными перстами.

      Но, Волшебная Стрела,

      Мы летим! И мчит под нами

      Тень драконова крыла!

      «Крыльев! – приходит к Санти мысль бронзового.– Я не мог успеть раньше!»

      «Не мог!» – соглашается юноша. Драконы не лгут.

      Бронзовый опускается ниже, и Санти видит озабоченное лицо Гестиона.

      – Нил? – кричит ему мальчик.

      – Жив! – кричит в ответ юноша.– Этайа поможет ему!

      «Тай!» – взывает он медленно.

      И вновь не получает ответа.

      Черные горы плывут внизу.

      Когда Санти увидел впереди обведенное хребтами плоскогорье Урнгура, землю уже укрывали сумерки. Но здесь, наверху, небесный огонь еще полыхал красным заревом. Два дракона заскользили вниз, как две падающие стрелы. Мелькнула-проплыла внизу ленточка реки, игрушечный Шугр, опоясанный колечками стен, темно-зеленые сады по обе стороны Шуги. Санти разглядел даже черные семечки лодок, прилипшие к берегам пониже излучины. Драконы спускались все ниже, западный ветер нес их над Дорогой Богов, черной четкой линией пересекавшей более светлые луга. Санти видел медленно ползущие повозки, крошечные фигурки пеших людей и редких всадников, обгонявших запряженные волами повозки.

      А сумерки все сгущались. До селения Гнон оставалось не больше четырех миль. Ландшафт внизу уже слился в единое черное покрывало, но внутренним зрением Санти видел ступени из плоских крыш, спускавшиеся к изумрудно мерцающей водной глади. Попутный ветер нес драконов почти до самого селения, и только когда на востоке поднялась черная стена гор, ветер начал стихать. Но внизу уже расстилалось озеро Гнон.

      Обитатели селения спали: в Урнгуре рано ложатся те, кого утром ждет работа. Впрочем,